- Да, настоящий монстр, — согласился Парк. — Смотрите, что за тень на юте? Гидросамолет? Может быть, это линкор?
— С такого угла не видно башен главного калибра. Передняя часть палубы выглядит пустой, но изображение не слишком четкое, сэр. Странные тени и отсветы, да и поднялось как-то слишком много дыма, когда ты подошел ближе.
— Все равно, Джексон, я рад, что ты смог щелкнуть его[18], - Парк сложил руки. Его глаза горели, когда он смотрел на снимки.
- Если это так, сэр, чтобы справиться с линкором, понадобиться полная эскадрилья — минимум шесть самолетов. Я полагал, что нехватка топлива удержит большую часть их крупных кораблей в базах.
— Да, они использовали их топливо для заправки эсминцев и более легких кораблей эскорта, но если прознали об операции, то могли вытащить из загашников и более тяжелые корабли.
— Не слишком похоже на тот итальянский флот, который я знаю, сэр, — ответил Картридж. — Они будут сражаться, если им придется, но скорее всего дважды подумают об этом, особенно если не могут обеспечить достаточное воздушное прикрытие, или если у нас имеются свои тяжелые корабли поблизости. В этом отношении я не могу представить себе их линкор, идущий сам по себе. Это может быть крупный грузовой корабль, но меня все равно удивляет, что рядом нет кораблей сопровождения.
Парк согласно кивнул.
— Давайте отправим это разведке и посмотрим, смогут ли он найти что-нибудь на этого парня. Однако на данный момент я не думаю, что мы сможем сделать слишком многое. Хорошая работа, Джексон. Вы точно заставили нас задуматься над этим. Пока отдохните, но будьте готовы к скорому вылету. Пока что я свяжусь с Мэрилендом из 69-й разведывательной эскадрильи на аэродроме Лука, дабы он убедился, что корабль движется не в нашу сторону. Свободны, джентльмены.
* * *
На «Кирове», тем временем, Федоров устроил собственное совещание в лазарете с участием Роденко, Тарасова и очнувшегося адмирала. Вольский пришел в себя с жуткой головной болью, как и предсказывал Золкин. Его состояние было стабильным, а осколочные ранения, к счастью, были не опасны. Тем не менее, он не вполне осознавал происходящее, и Золкин снова дал ему снотворное.
Должно быть, так и выглядел порог смерти, подумал он про себя. Жуткий грохот пушечного и пулеметного огня, резкий лязг металла о металл, вой рикошетов, жгучая боль в ноге и боку, после которого он не смог удержаться и упал. Затем был удар головой, вспышка белого света, острая боль и темнота, когда сознание отключилось, словно рухнув в черный колодец.
