- Точно, - хрустя огурцом, подтвердил Гнатюк. - Через полгода.
- ...через полгода вышел ночью из подъезда, сел на лавочку и завыл. На Луну. И пока санитары не подъехали, в руки не давался. Петраков из третьей квартиры даже с карабином выскочил - думал, что волк.
- А где... он сейчас? - медленно спросил Филипп Айноа, старательно складывая в голове русские слова.
- Да в дурке он, где ему еще быть? - равнодушно отозвался участковый. - Ну, то есть, в больнице, - поправился он, поглядев на иностранца. - Лечится. Наливай, Васильич, выпьем за здоровье!
Выпили еще. И еще. Потом пели песни. А потом Филипп Айноа Рафаэль Хуан Сегурола де Лос Ремедиос Алькальде проснулся на казенном диване, заботливо укрытый сверху курткой с трехбуквенным трафаретом во всю спину. Сапоги с него кто-то снял и поставил у входа. В окно колотилось солнечное зимнее утро, пурга утихла и надо было как-то жить дальше.
* * *
Зачем нужен Интерпол, никто в Дальнередькинске не понимал. Ни тогда, в сумрачных девяностых годах, ни сейчас, когда все вроде бы успокоилось и пришло в порядок. Есть - и все тут, так московское начальство решило. А Москва - она от Сибири так далеко, что понимать ее прихоти не стоит и пытаться. Проще исполнять - до тех пор, конечно, пока по-живому не режут. Но ведь не режут же, вот и ладно.
Филипп Айноа, несмотря на языковой барьер, в городке моментально освоился, хотя своим его, конечно, не считали. Но парень, вроде, хороший. С дуринкой в голове, ничего не попишешь, начитался шпионских романов у себя там в Европе. Ну так дело молодое, мальчишки тоже во всяких там «робингудов» играют, на то они и пацаны.
Бессонные старушки, даже несмотря на зимние холода, регулярно собиравшиеся на лавочках у подъездов старенькой пятиэтажки, куда поселили нового начальника отделения Интерпола, уже знали: если «Филька чернявый» ни свет, ни заря собрался и вышел из дома - значит, пошел на задание. Какое задание - это всем разъясняла Варька-Бородавка.
- Бабоньки, тут у нас, не иначе, секта завелась. Тоталитарная!
«Тоталитарная!» - ахали ее подружки, с пулеметной быстротой лузгая семечки. Гнатюк беззлобно называл все это сборище «опербабками». Все они обожали телеканал «Рен-ТВ», так что про секты, инопланетян и потустороннее знали с доскональностью экспертов, однако же превзойти в этом Бородавку не мог никто.
- Таятся, - зловеще сообщала она, и опербабок передергивало. - Козни строят. А чернявый до утра пишет про них. Все пишет и пишет, свет так и горит, счетчик мотает и мотает...
