Джон Стейк сунул сережки в голенище сапога, потом поднял крысу и завернул ее в тряпицу, на которой сразу проступили пятна крови.
- Помрешь ведь... - сказал он негромко. Крыса зашевелилась и что-то воинственно пропищала в ответ. - Ладно. Если не помрешь, то выживешь.
Подвыпившие моряки рассказывали в тавернах, что кок с «Черного Мартина» совсем спятил - выходил громадную помойную крысу, перевел на нее уйму мяса и бульона, а теперь носит на плече, да еще и разговаривает с ней, как с человеком!
- Колдовство! - уверенно заявил Косой Хименес. - В Испании за это быстренько бы в инквизи...
Дальше Хименес договорить не успел, потому что костлявый кулак Джона Стейка сломал ему челюсть в трех местах.
- Кто-то еще, джентльмены? - любезно осведомился «полоумный кок» у повскакивавших из-за игорного стола «береговых братьев». - Нет? Вот и отлично. Присаживайтесь, карты сданы.
В лицо флибустьерам холодно глянули черные дула двух длинноствольных пистолетов, отделанных перламутром и серебром.
- Не заставляйте брать грех на душу, джентльмены, ей-богу... - мягкий голос Стейка не повысился ни на йоту, но что-то такое в этом голове было, отчего крепкие, битые жизнью моряки побледнели и быстро сели на свои места.
Самым обидным для валяющегося на утоптанном земляном полу Хименеса, который громко стонал, придерживая челюсть, оказалось то, что наглый крысюк соскочил с плеча Джона Стейка, вальяжно подошел к брошенным Косым картам и уверенно перевернул их лапой.
- Ну, мать твою, Косой... - нарушил тишину укоризненный бас Натаниэля Перкинса, канонира с «Избавления от мук». - Что ж ты, растудыть твою...
Туз, который должен был давно уйти в «отбой», светился в картах Косого Хименеса так же отчетливо, как луна в летнем небе.
Сломанной челюстью Хименес не отделался.
Когда бесчувственного шулера выкинули на улицу в одних портках, Перкинс уважительно подмигнул крысе, с достоинством восседавшей на своем привычном месте - на плече Стейка.
- Слышь, Джонни, - спросил он. - Как хоть кореша-то твоего звать?
Джон Стейк задумчиво почесал крысу за ухом.
- Я полагаю, что Иеронимус, - ответил он безмятежно.
- Из немцев, что ли? - Перкинс покивал головой. - Подходящее имя... Немцы - они все умники, да. А ты, Еронимус, - канонир обратился к серому зверьку, - забожись, что своему хозяину наши карты не светишь!
Иеронимус возмущенно запищал и очень выразительно посмотрел на Перкинса.
- Верю, - веско сказал тот. - Эти глаза не врут. Это тебе не человеческая натура паскудная. Ну что, кто сдает?
