Доля ангелов | страница 4



  - Вот поэтому грациозник к тебе и пришел. Они чуть что - и сразу исчезают, если что не по ним. А еще кошек любят.

  - Да это я уже понял, - покивал головой Захар Васильевич, - и котейки, похоже, от них тоже балдеют.

  - Чуют потому что.

  - И что, от них польза-то есть?

  Дарья Тимофеевна снова подняла очки на лоб и внимательно посмотрела в глаза Просветову.

  - Васильич, - проникновенно сказала она, - я иногда думаю: ты правда дурачок, или прикидываешься?

  Старый токарь хотел было снова рассердиться, но понял, что проще признать себя дураком.

  - Да чего уж там, - сокрушенно махнул он рукой. - Дурак, как в картах, только «погонов» на плечи не хватает. Знаешь, Тимофеевна, у меня ведь даже прострел прошел, когда я на этого... грациозника просто посмотрел.

  - И неудивительно. Пока он у тебя живет, болеть вообще не будешь.

  - Ну? Эх, вот бы мне такого зверя по молодости, чтобы с утра похмелья не было... - лукаво рассмеялся Просветов в ответ на возмущенный взгляд Дарьи Тимофеевны. - Да ладно, Даш, ну шучу я. Сам понимаю - зверушка нежная, всякого грубого не терпит.

  - Ты ей имбирное печенье покупай, - авторитетно посоветовала Стахеева, - вот такое, как у меня. Тогда вообще не оттащишь.

  - Разоренье сплошное для пенсии, - снова вздохнул Захар Васильевич.

  - Ну уж конечно! Как будто я не знаю, что ты своего Мурзика кормишь, как в ресторане.

  - Так это кот, я ж его вот таким мелким в кармане пальто домой притащил... Мы в ответе за тех, кого притащили!

  - Ишь, философ на пенсии, - хмыкнула Стахеева. - Вот и грациознику печенюшки не пожалей.

  - Да уж придется. Как говорится, солдат ребенка не обидит. А токарь-лекальщик - тем более.

  Захар Васильевич задумался и вдруг спросил:

  - Слушай, Тимофеевна... А ты откуда так много про них знаешь-то? Если в книгах такое не пишут?

  - Разные книги бывают, - задумчиво ответила Дарья Тимофеевна и опустила руку с печеньем под стол. Оттуда послышался негромкий хруст. Просветов приподнял скатерть и уставился на грациозника, аккуратно обгрызавшего имбирное печенье, не оставляя ни крошки. Тот был рыжий и синеглазый.

  

* * *

  Ночью, впервые за несколько лет, Захар Васильевич Просветов спал крепко и видел хороший сон. Он улыбался и дышал глубоко и ровно, выпростав из-под одеяла руку и положив ладонь на бок кота Мурзика, растянувшегося рядом на кровати.

  А на кухонной тумбочке медленно пустела оставленная на ночь чашка крепкого сладкого чая.




Время улетать