Рафел подошел к нему, положил руку на плечо и тихо сказал:
— Не смей использовать против меня мои же методы, мальчишка. Это ты должен запомнить. — Мужчина убрал руку, развернулся и пошёл по коридору, добавив: — Придумай свои методы, Крам.
На повороте к широкой комнате под землёй, где тренировался Крам, Рафел невольно столкнулся с живым скелетом в оборванном тряпье, шляпе, у которого отсутствовали некоторые зубы. Мужчину ослепил свет от факела, который держал мертвец, и он недовольно поморщился, злобно глянув в бесчувственные глазные отверстия.
— Рева, сколько раз тебе говорить, чтобы твой друг держался от меня подальше, — со злостью упрекнул голубоволосую женщину, сидящую на земле в конце помещения, Рафел.
— Ещё столько же, — раздался голос той. — Мартин, будь зайкой, отойди от злого мужчины.
Скелет послушно склонился и, гремя костями, отошёл в угол. Женщина подняла такие же, как у её друга, бесчувственные голубые глаза на вошедшего мужчину и попыталась улыбнуться, что вышло не особо удачно.
— Рафел, дорогой, что-то стряслось?
— Пожалуй, что так, — не стал отрицать Рафел и увидел вошедшего Крама. — Появились сложности, и я буду вынужден принять меры. Фергус, случайно, не объявлялся в моё отсутствие?
— Тот нахал? — невзначай уточнила женщина и махнула рукой. — Нет. Он понял, как у нас скучно, и отказался добровольно принимать в подобном участие… И ещё, Рафел, я голодна.
— Ты измотана, — поправил мужчина. — И ты вполне можешь выйти наружу. И возьми Крама с собой на охоту.
— Что? — у мальчишки невольно округлились глаза. — Я не хочу смотреть, как она пожирает души! — поморщился Крам. — Это отвратительно.
— Тебе надо привыкать к отвратительному, — сказал учитель. — В этом мире всё отвратительно.
— Я могу лишь верить твоим словам, — прямолинейно начал Крам. — Потому что далеко за пределами этого подземелья я никогда не был.
— Был, мальчишка, — отрицала его слова Ревиксита, и Крам от досады сжал руки в кулаки: ему не нравилось, когда его называли мальчишкой. Пусть он привык к тому, что его так называл учитель, но он ужасно злился оттого, что его так называла Ревиксита или кто-либо другой вообще. — Как же полюбивший нам город Маледикшонем?
— Это ты его полюбила, потому что там всё прогнило давным-давно и умерло, — бросил парень и тут же прикусил язык, подумав, что переборщил.
Но Ревиксита лишь пожала плечами. А вот во взгляде Рафела появились какие-то новые нотки. Обычно учитель смотрел на парня как на нечто, что никогда не сможет превзойти его или сделать хоть что-нибудь достойного. Но сейчас, кажется, учитель на миг представил, что ошибался. Но лишь на миг.
