— Бесконечная история, без края и предела. Интересно сколько времени прошло с тех самых пор, хотела бы я знать…? но похоже даже я не в силах ответить на этот вопрос… — сквозь замершее озеро я посмотрел в дальний конец своего тронного зала.
Она как всегда улыбалась и танцевала. Мерзость… почему она так любит вселяться в тела маленьких девочек? Ее жалкие попытки вселить в себя жизнь, каждый раз выглядят бессмысленными и жалкими.
— Ты не оставляешь меня ни на секунду. Я уже давно мог себе представить, что важнее меня для тебя никого нет. Но нам обоим известно, что это не так. Выпусти меня.
Она остановилась. Ее пышное черное платье с золотым корсетом развивал ветер, сквозь лиловый цвет на меня смотрели глаза черного дракона.
— Ты уже достаточно давно не подавал голоса, с тех пор как мы с тобой здесь оба заперты. Теперь ты удостоил меня своим вниманием? С чего бы? Стало скучно, Эвергрин?
Я не склонял перед ней колено и никогда не присягал на верность. Я был единственным кто не мог себе даже представить подобного.
— Я не могу ни с кем говорить кроме тебя уже целую вечность. Часть тебя заперта здесь со мной, удерживая меня в пределах тронного зала Аутосфера, но ведь я-то знаю тебя лучше всех. Ты не всесильна.
Она засмеялась. Этот ужасный смех я слышал уже много раз — ненастоящий, притворный.
— Нет, не всесильна и правда в том, что удерживать тебя здесь вовсе не входит в мои планы на будущее. Скажу тебе больше — наши с тобой проблемы в рамках подобного явно не решить. Мы оба знаем, что можем все выяснить только в сражении. Мы живем ради друг друга, скажешь не так? Ты же всегда хотел моей смерти.
Я хмыкнул, все не так… я не просто хочу ее смерти.
— Я хочу, чтобы ты вопила от боли и твои страдания каждый раз приумножались и ощущая все свою беспомощность… ты бы пала на колени и была лишена всех своих сил. Что может быть ужаснее для дракона чем потерять свободу, так Эльреба?
Она кружилась вокруг какой-то воображаемой оси, я предполагал… что она вновь и вновь видит их танец с Серебряным Драконом, и раз за разом переживает этот момент. Доставляет ли ей это истинную боль? Чувствует ли она постоянный страх потерять все, что ей дорого? Как я когда-то очень давно. Когда был слабым.
— Не хилое желание… и ты веришь в его исполнение?
— Я ни во что кроме себя давным-давно не верю. А еще я знаю, что могу с тобой сражаться.
Она вдруг перестал танцевать и снова смерила меня презрительным взглядом.
