Африканец поставил лампу на стол и сказал по-туземному полицейским-африканцам:
— Дайте мне сначала одеться, приятели.
— Что он говорит? — спросил Ван Ден Вуд.
— Он хочет сперва одеться, baas, — ответил один из полицейских.
— Скажи ему, черт возьми, чтобы он не отнимал у меня время. Где пропуск?
— Твой пропуск, — сказал полицейский голому африканцу. — Твое разрешение заниматься любовью в этом районе.
— Сейчас достану, — угрюмо ответил мужчина. Он подошел к кровати и стал искать брюки. Женщина в постели начала всхлипывать. Мужчина наконец нашел свои брюки и медленно оделся. Женщина плакала, и он ей что-то сказал, но она не унималась.
Мужчина надел рубашку и, заправив ее в брюки, повернулся к полицейским и угрюмо заявил:
— У меня нет пропуска.
— Что он бормочет? — взбешенно спросил Ван Ден Вуд.
— Он говорит, что у него нет пропуска, — перевел полицейский, который до этого молчал.
Констебль даже замер от неожиданности.
— Грязный подонок. Заставил нас ждать чуть не полночи, а теперь говорит, что у него нет пропуска! — Он злобно посмотрел на негра. — Ну, ты у меня увидишь, чертово пугало. Ты у меня увидишь. — Он повернулся к своим полицейским: — Надеть на него наручники и вывести на улицу. Я хочу обыскать эту комнату. Наверняка у них припрятана дагга или кафрское пиво.
Полицейский достал наручники, приказал африканцу вытянуть руки и защелкнул их. Он подтолкнул мужчину к двери, и мужчина оглянулся, посмотрел на него, покачал головой и сказал:
— Зачем ты это делаешь, брат? Зачем ты так поступаешь со своими?
Ван Ден Вуд повернулся ко второму полицейскому:
— Давай сюда, парень. Обыщи-ка помещение.
Сам он прошелся по комнате, смахнул на пол вещи с ящика, служившего ночным столиком. Он подошел к постели и безучастным движением плотника, выдергивающего клещами гвоздь, сдернул одеяло, в которое куталась обнаженная женщина. Она заплакала, издавая высокие, пронзительные звуки.
…На противоположном склоне, прямо через долину, итальянцы установили батарею мортир и обстреливали дорогу. Долина была желтая и темно-коричневая, глубокая горная долина, и дорога была проложена по ее склону, а напротив стояли орудия итальянцев. Чарли Паулс лежал под грузовиком рядом с Фридой и прислушивался к глухим разрывам артиллерийских снарядов, которые падали вдоль обочины, где стояла колонна военных машин. Долина была темно-коричневая и желтая, и столбы густой пыли взметались в воздух, а мортиры все продолжали вести огонь, и все так же глухо звучали разрывы, и он чувствовал тело Фриды рядом с собой в этом шуме и слышал, как где-то далеко, но настойчиво звучит ее голос:
