– Абсолютно согласен с вами, Тимофей Ильич, – заступился за Фиму Петр Иванович. – У юноши прекрасные руки. Он одарен от природы и заслуживает индивидуального подхода.
– Если мы будем у каждого идти на поводу, то от системы обучения, выработанной годами, не останется и следа, – не унимался Генрих Карлович. – Последовательность есть залог успеха! Только при такой методе будет толк.
– Я не против дисциплины, но принуждение и бездушный подход крайне вредно сказываются на творчестве. Они убивают в художнике индивидуальность, поглощают его душу, уважаемый коллега.
– Ну, как знаете. Я свое слово сказал, но, похоже, оно не сильно кого интересовало.
– Генрих Карлович, мы уважаем ваш опыт, но инициативу подавлять нельзя. Что плохого, если он освободит место для другого ученика на год раньше?
– Ничего.
– Так, стало быть, дадим шанс молодому человеку. Я слышал, на родине его дожидается беременная жена.
– Я же говорю, шустрый он не по годам и настырный. Такой везде пролезет и свое возьмет, – буркнул себе под нос Генрих Карлович.
Жизнь Разумовских шла своим чередом. Мэри прекрасно справлялась с хозяйством не только у себя дома, но и при любой возможности старалась помочь родителям мужа. Открытость и доверительные отношения со своими отцом и матерью она успешно перенесла в новую семью, и это как нельзя лучше отразилось на взаимопонимании. Вопреки ожиданиям знакомых и родственников, Белла не испытывала никакой ревности к невестке. Она не закатывала сцен «сердечных болей», не ворчала и совсем не принуждала сноху оказывать им чрезмерное почтение, чем немало удивляла любопытных соседей. Только единственный раз Мэри была неприятно удивлена поведением свекрови, но и в этом случае она не показала своего раздражения. Погожим летним днем Белла с Леей зашли в гости. Женщины были вполне доброжелательны, поинтересовались ее здоровьем и принялись ходить по комнатам и пристально разглядывать все, что в них находилось. Не остались без внимания ни вышивка на рушнике, ни занавески, ни кружевная салфетка под вазочкой. Когда рассматривать было уже нечего, подруги попросили разрешения заглянуть в сундуки и кухонный шкаф. Опешив от такой бесцеремонности, Мэри ничего не оставалось, как разрешить любопытным кумушкам сунуть свой нос и туда.
«Наверное, они проверяют мое терпение и характер, – думала она. – А может, у них случилась пропажа и они хотят найти эту вещь у меня? Боже, какая неловкость! Провалиться мне на этом месте, если они думают, что я у них что-то украла!»
