Пока Хацкель подсчитывал в уме прибыль, Винокуров унес товар в подсобку и вернулся оттуда с деньгами. Хацкель остался сделкой весьма доволен, впрочем, как и купец. Уже на следующий день он покрыл удилища лаком и выставил их на продажу на порядок дороже от закупочной цены.
Фимина слава не заставила себя долго ждать. Она, как рыбка, клюнула на красивую, мастерски выполненную удочку и тут же попалась. Благодаря таланту юного гения и его необыкновенной остроте зрения к тринадцати годам его уже знали за пределами местечка. Cам помещик Добровольский пожелал отгравировать у него столовое серебро. Ради такого случая Фима не пожалел фантазии и украсил овальное блюдо сценой охоты на кабана. К назначенному сроку Петр Евстафьевич лично приехал оценить работу. Он взял блюдо в руки и, подойдя к окну, принялся его скрупулезно рассматривать. В дубовом лесу собаки рвут подраненного зверя, свирепо, до последнего вздоха сражающегося за свою жизнь. Лохматая борзая, поддетая клыками, летит в сторону. Она изгибается от боли, из лапы льется кровь, но это лишь раззадоривает других псов. Только одна собака неизвестной породы наблюдает за сценой издалека, трусливо прижавшись к ноге хозяина.
– Не ожидал! Не ожидал увидеть нечто подобное! – похвалил помещик Фиму. – Уважил так уважил. Какой накал страстей! Прям настоящая жизнь! Сам много раз на кабана ходил, не одну собаку покалечил, стравливая с клыкастой зверюгой. А ты где все это мог видеть? В книжке или на охоте доводилось быть? Хотя, что я спрашиваю, жидам свинину есть нельзя. Так? Или вы уже другого закона придерживаетесь?
– Так, – робко ответил Фима. – Талмуд запрещает есть мясо животных с раздвоенными копытами.
– И правильно делает, что запрещает. Вы не ешьте, а мы уж решим, что с ним делать. Так сколько ты хотел за свою работу?
– Договаривались о пяти рублях.
– Всего-то! Вот тебе твои пять, и за старание рупь сверху накидываю.
Фима вежливо поблагодарил и забрал только причитающуюся ему сумму. Он знал, что благосклонность помещика Добровольского стоит намного дороже рубля, поэтому, несмотря на нужду в деньгах, отказался от вознаграждения.
– Ты смотри-кась, гордый какой! Уважаю. Ладно, будь по-твоему. Но если захочешь поехать учиться ювелирному делу, помогу с рекомендательным письмом. У меня в Киеве кое-какие связи имеются. На других бы не стал свое расположение расходовать, а на тебя не жалко. Талант налицо, а таким завсегда поддержка нужна. Искусству с наукой без меценатов нельзя. Нет им жизни без наших денежек, как ни крути.
