– Милость это Божья над нашей семьей и любовь безграничная, – укоряла она за непонимание родных. – Где бы наш Яшенька сейчас жил, не будь сарая? Гриня, ты Фиму давно видел?
– Только что. С папой Хацкелем разговаривает. Решают, то ли дом начинать строить, то ли уезжать в соседний штетл.
– И что говорит мой сын?
– Он хочет оставаться и отстраиваться на Фимином каменном фундаменте.
– А Фима что?
– Фима говорит, что уезжать всем нужно. Еще говорит, что с их ремеслом сейчас здесь делать будет нечего. Кому нужна гравировка в такое бедственное время? Еще сказал, раз пошли погромы, они не успокоятся.
– Тоже правильно. Сейчас подожгли, а потом вообще всех перебьют. Уезжайте отсюда сразу же, как схороните меня.
– Бабушка, снова за смерть говорите, а ведь обещали еще пожить.
– Что-то совсем мне плохо, деточка. В груди печет, как в топке, и затылок раскалывается. Дышать прям нечем. Помру я, наверное, сегодня.
Гриня подошел поближе. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, насколько Фрейде было тяжело.
– Глотни водички, легче будет. Ты устала, вот и думаешь плохо. Мы же с тобой еще на болото не сходили за клюквой. Сама говоришь, болотная вода – целебная. Попьешь, сил еще на один год наберешься.
– Это да. Она там на травах настоянная, оттого и лечит разные хвори. Бывало, нахожусь до неимоверной усталости, присяду на корточки, платочек с головы сниму и пью через него прохладную водицу в свое полное удовольствие.
– А зачем через платочек?
– Положено так. Тряпочка от всякого мусора и заразы невидимой защищает.
– Правильно, – понимающе кивнул Гриня. – Бабушка, хочите, я вас расчешу, а то после пожара прям смотреть друг на друга страшно. Меня Кляйн уже научили три прически делать. Сейчас такую накручу, враз помолодеете и сделаетесь здоровой!
Гришка ловко вытащил гребень из волос Фрейды и начал неспешно ее расчесывать. Вшей он заметил только тогда, когда одна упала ему на ладонь.
– Бабушка, у тебя появились вши!
– Вот, значит, как, – грустно произнесла она. – Это от беды, Гришенька. От беды, хороший мой.
– Я сейчас за керосином сбегаю и попрошу маму Беллу воды согреть. Помажем голову, они враз сдохнут.
– Брось, – резко одернула Гришку Фрейда.
На мгновение она сделалась задумчивой, глаза увлажнились, а на губах появилась легкая ухмылка.
– Не тронь, пускай уже живут, – вынесла им приговор.
– Бабушка, зачем они вам?
– Для богатства, – попыталась шутить Фрейда. – Знаешь, как раньше про вшей думали?
– Как?
