– Это не похоже ни на один флакон из всех, которые я видела. И он прекрасен.
– Значит, тебе понравилось?
К ее удивлению, в его голосе прозвучала неуверенность.
– Как это может не понравиться? Любая женщина захочет иметь такую прелесть.
Внезапно ее руки задрожали, и он забрал у нее флакончик, положил его в коробку и поставил все это на стоявший рядом столик.
– Жизлан? Что такое? Я думал, что тебе это понравилось.
Она с трудом сдерживала слезы.
– Я в восторге. Я не ожидала этого. Что ты потратишь столько времени…
– Потому что я варвар?
Она покачала головой. Она уже знала, что это не так. Разговаривая с ним о политике, занимаясь любовью или просто проводя время вместе, она обнаружила, что он был очень сложным и цельным человеком, способным на удивительную нежность. И он всегда поддерживал ее во всех начинаниях, чего никогда не делал ее отец.
– Просто никто никогда не делал мне таких изумительных подарков. Это так трогательно…
– Я знаю. Я чувствовал то же самое, когда ты подарила мне те книги.
Жизлан широко раскрыла глаза:
– Но это не одно и то же. То было легко…
Он привлек ее к себе:
– Это был первый подарок в моей жизни. И это потрясло меня. Я захотел подарить тебе что-то, что значило бы для тебя так же много. А теперь, когда я обнаружил, как приятно дарить, я думаю, что это станет для меня привычкой. Если бы только ты могла видеть, как ты сейчас прекрасна!
Ее глаза затуманились, и ее охватило чувство невыразимого счастья и умиротворения. А эти серебристые глаза заставили ее…
– Хусейн! Моя помада! И нас ждут гости…
– К черту твою помаду! И гостей тоже!
И он прижался губами к ее губам.
Легкой походкой Жизлан направлялась к конюшням. Они с Хусейном собирались покататься верхом.
Счастье переполняло ее. И невероятное чувство умиротворения. И все это из-за Хусейна. Иногда ее пугало, что их отношения так изменились и что он стал играть такую важную роль в ее жизни. Но она сама хотела этого.
Когда она подошла к конюшням, ей навстречу шагнул Селим и почтительно поздоровался с ней.
Но когда она увидела, что происходит во дворе, ее сердце замерло от страха.
Хусейн стоял посреди мощенного камнем двора, держа в руках уздечку, а рядом с ним вздымался на дыбы и отчаянно брыкался огромный черный жеребец. Хусейн был совершенно спокоен, хотя смертоносные копыта огромного жеребца взвивались в воздух, угрожая раздавить его. С бесконечным терпением он что-то говорил, пытаясь успокоить возбужденную лошадь, и наконец накинул на нее уздечку и легким движением вскочил ей на спину.
