– А вы на моем месте сдались бы? – тихо спросила она.
Эта проклятая женщина умела вызывать у него сочувствие. Но дело было не в ней и не в нем. Проблема заключалась в том, чтобы спасти Джейрут от кровопролитной войны.
– У меня есть более подходящие занятия по ночам, чем препираться с вами, миледи. Я не люблю, когда меня отрывают от дел.
Он как раз вел переговоры с некоторыми влиятельными политиками, которые готовы были поддержать его претензии на трон. Если ему повезет, они смогут закончить это дело быстро.
– В два часа ночи? – с насмешкой спросила Жизлан, вскинув голову. – Не стану вас задерживать. Надеюсь, она одна из проституток, которых вы привезли с собой, а не какая-нибудь служанка из дворца, которую вы силой затащили к себе в постель.
Хусейн сжал зубы. Она умела вывести его из себя, а он был человеком, отличавшимся редким терпением.
– Полегче на поворотах, миледи. Даже у грубого варвара есть гордость. Я устал от ваших намеков на то, что я только силой могу заставить женщину разделить со мной постель. – Он сделал паузу. – Еще одно такое высказывание, и я начну подозревать, что вы питаете странный интерес к моей сексуальной жизни. – Он сделал еще более продолжительную паузу. – Или вы заставите меня продемонстрировать, что никакой силы мне не требуется.
Несмотря на охватившую его злость, он почувствовал прилив желания при мысли о том, чтобы соблазнить Жизлан.
Впервые с тех пор, как он с ней познакомился, она утратила дар речи. И это ему понравилось.
– Если вы отпустите меня…
– Тогда что? Вы продолжите свою прогулку? Думаю, что это плохая идея.
Он вдохнул исходящий от нее запах меда, уже хорошо знакомый ему, и внезапно его злость сменилась бешеной яростью.
– Какого черта вы полезли по этой стене? Вы могли упасть и разбиться насмерть!
Он не мог поверить, когда ему доложили об этом. Но стражник на угловой башне был одним из лучших людей Селима, и он своими глазами видел, как эти две женщины спускались по стене.
Это потрясло его – то, что эти женщины так боялись его, что готовы были рискнуть своими жизнями.
Но нет, они боялись не его. Они боялись принести себя в жертву ради интересов своей страны и лишиться возможности жить в приятной праздности.
– Вы опасались, что вас обвинят в этом? – презрительно сказала Жизлан, приподняв бровь.
– Я опасался, что вы могли сломать свою хорошенькую шейку. – Он глубоко вздохнул и почувствовал упоительный аромат женского тела, смешанный с запахом пыли и пота. – Вы могли убить и свою сестру, или вам это не приходило в голову, потому что вы были слишком заняты тем, чтобы настоять на своем?
