Агашка, иначе говоря, Агафоник, тоже из рода Дежнёвых, двоюродный племянник Ивана, молодожён, женившийся год назад на миловидной зырянке из соседнего селения. Недавно молодые возрадовались рождению первенца. Агашка, хотя и без большой охоты покинуть молодую жену с младенцем, возражать Ивану не стал. Ивашка Дежнёв был односельчанами уважаем и признавался как бы за негласного старосту. Официальный староста Власий Двинянинов обитал в приходском селе. Это был крепкий зажиточный мужик, к тому же и староста церковный, скупщик пушнины, которую перепродавал с немалой выгодой для себя архангельским и холмогорским купцам.
Нагрузили дощаник и тронулись в путь, провожаемые всей деревней. Кто-то крикнул с берега зычно:
— Бог вам в помощь, мужики! Помолитесь за нас святым угодникам, Савватию и Зосиме.
— Непременно помолимся, дорогие мои, — отозвался старший Дежнёв.
Шли под парусом вниз по реке. Лёгкий попутный ветерок благоприятствовал плаванию. Лишь иногда брались за вёсла, когда дощаник отклонялся от фарватера и появлялась угроза сесть на мель. В приходском селе сделали остановку. Село разбросано по пологим склонам холма, над которым возвышается бревенчатая церковка с луковичными главками. Среди жилых строений выделялась большая изба на подклети с гульбищем, украшенным резными перильцами. А позади избы теснились хлева и амбары. Всё это принадлежало Власию Двинянинову. Ему-то и счёл необходимым нанести визит Иван. Староста всё-таки, и над волостью и над приходом.
— Здравия желаем, куманёк, — громогласно возгласил, встречая его, Власий. Никаким кумом Дежнёв ему не приходился, недолюбливал Двинянинова за жадность. Власий обращался к каждому подобным образом, вроде бы и ласково, но ничем не обязывающе. Вручил Иван старосте подарки — пару кадушек собственной работы и ведёрко форели, выловленной в лесном озерце. Двинянинов принял подарки как должное, но смягчился и пригласил гостя в дом выпить с дороги кружку домашнего кваса и закусить сдобной медовой коврижкой. Разрешил и дежнёвским спутникам зайти в жилище и присоединиться к угощению.
В отличие от большинства крестьянских изб русского севера, так называемых курных, топившихся по-чёрному, дом Двинянинова отапливался кирпичными печами, тщательно побелёнными. Освещалась изба сальными свечами в медных подсвечниках. Лавки были устланы медвежьими шкурами. Красный угол украшали образа в массивных серебряных окладах.
Семейка вслед за отцом перекрестился на образа и осмотрелся.
