— И в один ожидаемый момент, — продолжает Петр, пухлыми пальцами поглаживая джойстик на левом подлокотнике коляски, — такие, как мы, пересекают орбиту. Выходят в атмосферу, совершают рывок.
Инна «отмечена» на фотографии ДТП, где смятая в хлам «девятка» на полной скорости нашла японца…
Жирный продолжает разглагольствовать, на него с ленивым интересом смотрит лишь Жанна. Алиса доедает кусочек фаршированного баклажана. Константин подцепляет щипцами еще одну фисташку, пережевывая вместе со скорлупой. Чумаков, замерший за коляской сибарита, уставился в одну точку, будто на самом деле решил вникнуть в суть катящихся над столом слов.
— Потому что человек не может стоять на месте, — словно переубеждая кого-то, изрекает Петр. — Он обязан развиваться, становиться высшим существом. И когда базовые инстинкты удовлетворены… когда есть все, мы познаем новые грани таких понятий, как честь, мораль, этика, вера и так далее.
Киря Мокрый сменил статус на «зажмурился».
Невидимые пальцы кликают по невидимым кнопкам, перебирая новостные ленты и записи на выдуманных «стенах». Петя смотрит на меня, улыбается и кивает.
— Всесилие развращает? — внезапно спрашивает Алиса.
— Всесилие переносит категории на иной уровень, — отвечает Жанна.
Петр снова кивает, мерзкая прядь закрывает его левый глаз. Говорит:
— Именно. Новый уровень, новая система. И после преодоления рубежа мы становимся ее гармоничными элементами.
Вадик «в активном поиске» дозы.
Андрей считает, что «главное в людях» — умение крышевать рынки.
Толстяк откидывается на ортопедическую спинку кресла, невероятно слоистый и самодовольный. Облизывает губу, подтирая языком медовую дорожку.
— Если, скажем, более сильный игрок твоего уровня предложит — подпиши бумагу, отныне подданные станут жить хуже, но ты обогатишься еще на порядок. — Он говорит и говорит, по очереди посматривая на каждого из слуг. — По правилам нашей игры ты подписываешь, даже если тебе не нужны эти деньги. Потому что если вдруг опустишься на прежний уровень… дашь слабину и откажешь, пожалев подвластных… если вдруг в тебе взыграют благородство и сострадание на том примитивном уровне, как их понимает девяносто пять процентов населения планеты… тебя устранят и на твое место придет другой — более сильный, крепкий и безжалостный.
У Олега «все непросто» с наркотиками.
— Мы не ищем оправданий, — негромко и невнятно произносит Константин, и я вижу ниточки слюны, скрепляющие его губы. На одной из них висит крохотный обломок фисташковой скорлупки.
