— Слишком быстро все, — решившись, ответила на вопрос, призвав мысли и эмоции к порядку. — Я так не привыкла, и… раньше было много разочарований, — запнувшись, все-таки договорила до конца, а потом меня как прорвало. — Мне нужно время, чтобы разобраться, понять, надо ли мне это, и насколько надо, не принесет ли больше проблем, чем удовольствия. И знаки еще эти, не слишком приятно осознавать, что на тебя обратили внимание только потому, что сработало какое-то там древнее благословение, — я криво улыбнулась, в груди кольнуло от собственных слов.
А что, если так и есть? Как понять, симпатия появилась благодаря знаку, или он только подтвердил искренность происходящего между нами? Кто подскажет?
— Кир, ну что за глупости, — решительно отозвался Росс, и я вскинула голову, собираясь возмутиться, что — нет, не глупости, — Да будет тебе известно, что этот знак появляется не до, а после встречи, и понравилась ты мне в самый первый день, еще когда на прогулку ездили. А если тебе нужно время — оставайся, сколько захочешь, проблем никаких, — закончил неожиданно он, и слова возражений застряли в горле.
Возмущение сдулось, как воздушный шарик, но неуверенность никуда не ушла.
— Тебе ведь необязательно возвращаться именно через две недели? — подхватил негромко Шон, и его палец аккуратно убрал с моего лица упавшую прядь — я вздрогнула от теплого прикосновения, по коже рассыпались щекочущие мурашки. — На работу тебе не надо, ведь так?
Ох, блин. Так, да, но… Я поерзала, нервно вздохнув и не торопясь отвечать.
— Мне… подумать надо, — наконец проговорила, неосознанно начав крутить пуговицу на рубашке Шона.
— Ты слишком часто это делаешь, — проворчал он, мягко накрыв мою ладонь и предотвратив отрывание несчастного предмета. — А между тем, никто не собирается набрасываться на тебя, но ты шарахаешься даже от простых знаков внимания. Которые, кстати, как мы уже говорили, тебе точно нравятся. Обещаешь больше так не делать, Кир? — спросил Шон, и его пальцы погладили мою руку, ввергнув в очередные волнительные переживания.
Но убирать ее не хотелось, как и выбираться из объятий Шона. И все-таки, вот так прямо согласиться на ухаживания братьев и признать их правоту открыто моя застенчивость никак не могла, силы духа не хватало. И одновременно от смутного ожидания подводило живот и сердце в груди радостно-испуганно трепыхалось. Да уж, запретное всегда манит, это правда. И Шон с Россом мне нравились, тут тоже не поспоришь, и знаки внимания от них нравились…
