Мы лежали, постепенно успокаиваясь, и я слышала, как под моей щекой учащенно бьется сердце Шона, а на губах расползалась глупая, счастливая улыбка. Внутри поселилось странное, волнующее чувство, что вот теперь все правильно, так, как надо. Я не могу сравнивать этих двух мужчин, мне хорошо с обоими, и оба нужны мне. Такие вот дела. Губы Шона коснулись макушки, ладони погладили по спине, и я длинно вздохнула, потершись об него, как кошка. По телу прошла волна дрожи, и моя улыбка стала шире.
— Будешь спрашивать, кто лучше, стукну, больно, — проворчала беззлобно и сладко потянулась, чувствуя приятную усталость в мышцах.
— Не буду, — со смешком ответил Шон донельзя довольным голосом и проникновенно добавил. — Но есть отличный способ не задаваться этим вопросом, рыжик, и не сравнивать нас.
Я приподнялась, посмотрела на него, прищурившись и уловив искорки смеха в глубине глаз, и моментально догадалась, что он имеет в виду. Словила могучий приступ смущения, едва не охнула в голос и все-таки ткнула его в бок. За что была тут же аккуратно скручена в охапку и уложена рядом, а Шон прижался к моей спине, легонько поцеловав в изгиб шеи.
— Так, вот попрошу без намеков, — пробормотала, сцедив зевок в подушку, все-таки усталость от насыщенного вечера брала свое.
— А это не намек, Кирочка, — шепнул он, отчего дыхание сбилось, и вдоль позвоночника прокатилась змейка горячих мурашек. — Это предупреждение, между прочим. Спи, хорошая моя, — решительно закончил Шон и замолчал.
Некоторое время пришлось потратить на успокоение взбудораженных последними словами младшего Рейли эмоций, а потом все-таки меня сморило, и я уснула окончательно.
Мое утро начиналось несколько раз. Первый — это когда я смутно, сквозь сон услышала, что дверь в комнату открылась, и кто-то вошел. Просыпаться было ужасно лень, тем более, где-то на периферии сознания мелькнула такая же ленивая мысль, что кроме второго брата так нагло вторгнуться в мое личное пространство больше некому. Смущаться от того, что Росс видит меня в постели с Шоном, тоже было лень, и я даже не пошевелилась и глаз не открыла, уплывая обратно в бархатную темноту. Еще успела уловить несколько тихих фраз, которыми обменялись братья, потом моей щеки коснулись теплые губы, и я окончательно уснула.
Второй раз проснулась уже окончательно, ближе к одиннадцати, и одна, заботливо укрытая одеялом до самого подбородка. Но примятая подушка рядом говорила о том, что кто-то не так давно спал на ней. Сонно моргнув, я приподняла голову и увидела на тумбочке стакан с молоком и записку. "Приятного пробуждения. Я во дворе. Как проснешься, спускайся на кухню". Губы моментально расплылись в улыбке, и мимолетное недовольство тем, что меня оставили одну в постели, улетучилось. Это я совушка, а братья наверняка привыкли рано вставать. Тихонько вздохнув, выпрямилась, укутавшись в одеяло, выдула молоко, жмурясь как кошка, от воспоминаний. Хорошо было, да… Прислушалась к себе и своим мыслям, пытаясь понять, что творится в душе, а там царило удивительное умиротворение. Сомнения и неуверенность остались во вчерашнем дне, и уж не знаю, разговор с феей ли так подействовал, или поведение братьев, но я оставалась спокойной. И это радовало. Вот Даринка развеселится наверняка, когда узнает, что я решила последовать ее совету, расслабиться и получать удовольствие.
