- Какими тропами светлого Meletyalda занесло в наши темные края? – не удержался от язвительного вопроса Касс. Заложив за спину руки, он вопросительно заломил бровь, ожидая от эльфа ответа.
- Тропами печали и грусти, Kethavel, - склонил свою красивую голову эльф. - Я был на могиле сестры. Магрид был так любезен, что сопровождал меня туда лично.
Касс напряженно вытянулся, сжал руки в кулаки, и на его смуглом лице неестественно-ярко засияли зелёные глаза.
- И как там? – голос мужчины стал сиплым и скрипучим.
- Красиво и тихо, - уставившись куда-то в одну точку на полу, проронил Элл. – Всё, как она любила.
Касс отвернулся и теперь, мужчины стояли в недвижимой тишине, избегая смотреть друг на друга.
- Я принес ей от тебя её любимые аквилегии, - тихо поведал Элл.
Касс удивленно воззрился на Владыку, а затем, тяжело выдохнув, произнес:
- Спасибо!
- Не за что, Kethavel, - эльф гордо расправил плечи, смерив герцога долгим пристальным взглядом своих пронзительно-синих глаз. – Я больше тебе ничего не должен.
Касс слегка нахмурился, разглядывая Элла со смесью подозрения и тревоги, понимая, что похоже эльф дал на могиле сестры клятву, и она каким-то образом касалась именно его.
- Я никогда и не считал тебя своим должником, Meletyalda, - хмуро произнес герцог.
Элл лишь загадочно сверкнул глазами, потом, развернувшись вполоборота, кому-то легко кивнул и, взяв Оливию за руки, широко улыбнулся:
- Le lilta amin Ollwë? Inye ola os sina, manen er elye cen.* (Ты потанцуешь со мной, Олли? Я мечтал об этом с той минуты, как ты вошла в этот зал).*
Внезапно вокруг стало стремительно темнеть и в сгустившихся сумерках только исходящее от лучезарного Владыки серебряное сияние ярким пятном освещало пространство вокруг него и растревоженной Оливии.
Пронзительно всхлипнула свирель; вторя ей, заструились жемчужные переливы флейт и над головами изумленной знати стали зажигаться звезды, осыпая погрузившийся в полумрак зал мерцающим тёплым светом. Завораживающе красивая эльфийская баллада нежно расторгла тишину, призрачным шлейфом вознеслась ввысь, поплыла бесконечной рекой пленительного очарования, укутывая души и сердца всех находящихся в зале в плен своих волшебных интонаций.
Элл плавно закружил совершенно растерявшуюся Оливию, неотрывно вглядываясь в её лицо.
- Apsene amin* (Прости меня)*, – еле слышно прошептал он.
- Мне не за что вас прощать, Meletyalda, - грустно вздохнула охотница. – Всё так, как должно быть.
