Дохлый гоблин, она увела его Мрака! Злобный и неуправляемый жеребец, кусавший и лягавший всех, кроме своего хозяина, пошел за ней, как телок на привязи!? Как вообще такое могло произойти?! Она разбила ему лицо. Ему - Черному Ястребу, упоминание одного имени которого ввергало людей в трепет и дрожь. Тощая сопливая девчонка выбила его из седла и прилюдно унизила.
- Почему? - Касс закрыл глаза и, запрокинув голову к небу, глухо прорычал. - Почему?!
Она была жива! Всевидящий открыл одно око. Она была жива, открыл второе и прозрел. Три долгих года... Три долбанных, проклятых года и два никчемных дня, он горел в черном огне Эреба, видя по ночам ее глаза и обвиняя себя в ее смерти.
Он вернулся за ней...
Когда спала алая пелена гнева и ярости, вернулся... Зачем? Он и сам не знал. Как и не знал, за что так с ней поступил и почему не смог убить.
Ее безжизненно-бледное лицо стояло у него перед глазами, когда он покинул владения Райверена, напоив свой клинок кровавой яростью и утолив пожиравшую его душу жажду мести. Белокурая девочка смотрела на него отовсюду своим потерянным небесно-голубым взглядом, полосуя им сердце Касса, словно ножом.
Смерть врага не вернула ему убитую Эорию, не облегчила его страдания, а безумие, что он учинил, не залечило жестокую рану в его душе. Стало еще хуже. Он развернул войско и едва не загнал лошадей, так спешил найти ее и забрать. А потом, стоя на краю обрыва, кричал от отчаяния и бессилия, когда нашел зацепившийся за выступ обрывок ее белого платья. Все эти годы он вымаливал у Всевидящего прощения, думая, что она бросилась в пропасть из-за него, а она была жива!
Оливия Торвуд была жива!
И Касс не знал, благодарить ли за это светлого Всевидящего или проклинать темного Эреба.
- Ваше Высочество, - капитан Дрокк спрыгнул с лошади, услужливо протягивая узду дель Орэну. - Мы поймаем посягнувшего на вашу жизнь. Это дело чести!
Касс мрачно ухмыльнулся, заметив заплывающий отеком глаз главы королевских Гончих, потом, осмыслив по его выражению лица, что сам выглядит не лучше, зло выругался, коснувшись пальцами разбитой кровоточащей губы.
- Посягнувшую, - бросил он в бледное лицо капитана. - Вас уделала девчонка! Что встали? Приказывайте немедленно оцепить город. Задерживать всех женщин с короткими светлыми волосами. И запомните: тому, кто тронет ее хоть пальцем, отрублю эти пальцы собственноручно, а вам - голову.
Герцог легко запрыгнул в седло и, смерив Гончего уничижительно-презрительным взглядом, поднял лошадь на дыбы и резко сорвался с места, стремительно направляясь в ту сторону, куда помчалась мятежная беглянка.
