— Правда? — удивилась девушка.
— Именно так. И поверьте, это не случайные совпадения. Я верю в судьбу.
Он галантно взял её под руку и она, не сопротивляясь, пошла рядом с ним. Они неплохо смотрелись вместе и идеально подходили друг другу по росту. Эдвард был выше Эльзы всего на десять сантиметров. Кроме того, они были по-спортивному сложены и стройны. Влюбленные шли нога в ногу, и казалось, будто с первых совместных шагов, они уже выработали, если можно так выразиться, «семейную походку» — настолько слаженно они двигались по брусчатке. Показательны и другие внешние данные: она блондинка, он брюнет — это сразу создавало некий контраст и они становились заметны в толпе. Про таких обычно и говорят: «Красивая пара!» Оставалось всего ничего — доказать все эти преимущества матери Беста в Соединенных Штатах. Но об этом нюансе Эльза ещё не знала. Она уже не испытывала смущение и дрожь в теле. Прижавшись к Эдварду, она что-то щебетала про свой любимый город Вену, где родилась и прожила безвыездно все свои двадцать пять лет.
Время пролетело незаметно. Стемнело. Они ещё долго блуждали по вечерним улицам и в конце концов оказались на знаменитой лестнице «Штрудльхофштиге», где произошло то, что и должно было произойти с влюбленными. При спуске с лестницы Эльза немного замешкалась и оказалась позади Эдварда. Тот протянул руки, как бы принимая её снизу. Руки заскользили навстречу друг другу и Эльза оказалась в объятьях Эдварда. Изобразив лёгкое, чуть заметное сопротивление, она уже не вырывалась. Ещё мгновение и их губы сначала только соприкоснулись. Но это лишь миг. Он скоротечен и его даже сложно уловить или сосчитать в какие-то микросекунды, ибо дальше происходит объединение любящих друг друга сердец.
Они слились в единое целое, и им в этот момент было все равно, что скажут те немногочисленные, но присутствовавшие при этой сцене, прохожие. Молодежь это действо приветствовала, а старики лишь укоризненно покачали головами. Если все эти мнения и сомнения усреднить, то всё равно баланс будет в пользу влюбленных — ведь и старики когда-то были молодыми. Разве что, время их молодости было иное, более консервативное и не допускающее подобный грех на улицах, но разрешающее другие прегрешения, приведшие к гораздо худшим последствиям и страданиям, разрушениям целых городов и большим человеческим жертвам…
— А я ещё и расстроился, когда мне приказали, несмотря на то, что был в отпуске, приехать в Вену, — сказал Бест Эльзе, описывая свою историю появления в этом славном городе, когда они, обнявши друг друга за талии, продолжили движение в сторону от теперь уже знаменательной для них лестницы с труднопроизносимым на любом, кроме немецкого, языке названием «Штрудльхофштиге».
