Однажды, через несколько дней после возвращения с Мауи, Итана пригласил пообедать отец Эш.
— Давай встретимся у меня в офисе, — сказал Гил Вулф. Итан понимал, что эта встреча требует галстука, и почувствовал некоторую подавленность. Разве смысл быть художником, или хотя бы часть этого смысла, не в том, чтобы не носить галстук?
И почему Гил вообще приглашает его на ланч одного? Итан и Эш встречаются семь лет, и были в ссоре всего один раз, в начале колледжа, когда Эш в Йеле напилась и переспала с парнем в общаге, или в университетской «опочивальне», как пафосно называли они свои общежития. Парень был с примесью крови навахо, с экзотической внешностью и смуглой кожей — и после вечеринки оно «как-то само так получилось», как сказала Эш. Итан был настолько зол и шокирован, что ему казалось, будто собственные потроха вот-вот разорвут его, он просто не мог их в себе удержать. Удивительно, что он не разбил шумную старую машину своего отца, возвращаясь из Нью-Хейвена. Итан и Эш не разговаривали пять недель, и за это время он создал уродливую, злую анимационную короткометражку «Сучка» — об убийственном предательстве между двумя муравьями на пикнике.
В один из выходных этого печального периода, чувствуя себя хуже некуда, Итан подъехал к Баффало, чтобы увидеться с Жюль. И хотя он намеревался спать в спальном мешке на полу ее шлакобетонной общажной спальни, он в итоге полночи сидел рядом с ней в постели, пока она готовилась к экзамену по психологии. Он все пытался поговорить с ней, отвлечь ее, а она все шикала на него и говорила, что он нагнетает обстановку.
— Я помассирую тебе спину, — сказал он, и когда она согласилась, он начал растирать ей плечи, и она скользнула вперед, чтобы дать ему места побольше и доступ к спине получше.
— А это и правда здорово, — сказала Жюль. Итан продолжал массаж в молчании, и Жюль отложила книжку, перевернув ее корешком вверх, и закрыла глаза. Его руки двигались поверх свободной футболки, в которой она спала, и каким-то образом одна рука задела ее талию, и когда, как ни странно, жалоб не поступило, рука скользнула вверх и обхватила ее грудь, а пальцы схватили ее сосок. Словно внезапный разряд тока пронзил все и вся: Итана, Жюль, руку, грудь, сосок. Итан не мог пошевелиться, и Жюль, судя по всему, тоже не могла. Наконец, выйдя из транса, вызванного приятным физическим ощущением, и внезапно как бы вспомнив, кто они такие и, и что на самом деле только что произошло, она спросила:
