— Неправда, — подхватила Эш.
— Ладно, как-нибудь сходим к психологу и обсудим это, — с улыбкой сказала Бетси дочери. — Я уверена, существуют психологи для матерей с дочерьми. Мы платили другим врачам, так почему не заплатить такому? Но дело в том, Жюль, что Эш любит тебя. Ты ее лучшая подруга, ближе у нее никогда не было, и я думаю, она не станет спорить, если я скажу, что ты ей нужна. — Голос Бетси опять задрожал, и Эш, наклонившись через стол, обняла ее.
Они были очень похожи: красивая седая мать и лучезарная дочь, которая однажды станет такой же, как мать, то есть останется привлекательной и красивой, но утратит юность и покров невинности.
Сидяшая рядом группа курящих и выпивающих студентов бросала взгляды на американцев с их публично проявляемыми эмоциями, но тем вечером никто даже не пытался держать себя в руках.
— Я так сильно люблю тебя, мама, — сказала Эш растроганно.
— И я люблю тебя, дорогая.
Затем Гудмен вернулся, а следом и Гудрун, которая немедленно открыла свою пачку сигарет, вытащила одну и закурила. Здесь, в Исландии, она была шикарна. У нее была отличная стрижка, и Жюль на секунду задумалась о бедности в доме Гудрун и Фалькора, которую описывал Гудмен. Но затем она вспомнила, что в течение нескольких месяцев сюда постоянно приходили деньги. Вероятно, условия жизни стали лучше. Гудрун была похожа на модно одетую художницу или дизайнера: они с Фалькором только что купили новый ткацкий станок.
— Что такое? — спросил Гудмен. — Только отлить вышел — а тут уже черте что.
— Не беспокойся, — сказала Жюль. — Между вашими семейными душеизлияними и излиянием мочевого пузыря нет никакой связи.
— Здесь крайне напряженная атмосфера, — сказала Эш. Она обошла вокруг стола и остановилась позади брата. Он снова сел, но даже сидя он был ростом почти с нее.
Жюль увидела, как Гудмен наклонился и зашептал на ухо сестре.
— Милашка моя, — сказал он, и она сжала его плечо.
— Мы рассказывали Жюль, насколько важно держать все в секрете, — сказал Гил. — Просто смертельно важно.
— Я знаю, — сказала Жюль. — Я правда знаю.
— Спасибо, — сказала Эш с другого конца стола.
— Завтра, — сказал Гил Вулф, оглядывая семью, — мы поедем в Голубую Лагуну. В путеводителе сказано, что это предположительно одно из самых необыкновенных мест на земле. Морские водоросли придают ему жуткое синие свечение, отсюда и название. И будем купаться. Проведем потрясающий день, — сказал он. — Мы его заслужили. Он нам нужен.
