Он подхватил ее, оторвал от пола, окутал собой, заставив застонать от предвкушения. Тело не просило — требовало ласки, и неведомый зверь откликался на его порывы. Он мягко и влажно — куда нежнее, чем смог бы это сделать любой мужчина, обволакивал и сжимал ее грудь, ласкал живот и спину — сразу, и она не могла разобрать, какое из этих прикосновений заставляет ее тело вибрировать от наслаждения.
Волна жаркого прикосновения медленно прошла снизу вверх — от изящных ступней до бедер, вырывая из горла Кары сдавленные стоны удовольствия. Больше всего на свете теперь она хотела его — почувствовать всю эту негу и страсть внутри себя.
Он, словно угадав ее желание, резким движением развел ее ноги в стороны — и горячо ворвался в нее. Он обнимал ее, ласкал ее тело, проникал в нее сильными и резкими толчками, наполняя собой и срывая с губ стоны и крики.
Она чувствовала его в себе и вокруг себя… Он наполнял ее удовольствием, которое с каждым движением будто накапливалось внизу живота и грозило вот-вот разлиться по телу небывалым прежде наслаждением.
Пора. Ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не упасть в это блаженство, не забыть — зачем она здесь. Она потянулась, как будто чтобы поправить волосы, — и резким движением сломала сначала одну серьгу, а потом и вторую.
Травы… Полынь, чабрец, душица, любисток, мята, розмарин… Что-то ещё — горькое, ароматное. Она вдохнула зелье — и на мгновение даже сладострастный дурман отступил. Пришло понимание. Колдунья, забери ее Рогатый, все-таки обманула. Или Кара обманула себя сама… Разве может приворотное зелье подействовать на то, чем оказалось чудовище, — сгусток тумана, ничто, принимающее любую форму — и тут же теряющее ее? Вряд ли…
Единственный здесь, на кого могло подействовать колдовское питье, — это она сама, Кара.
Все произошло быстро. Через секунду она уже содрогалась в конвульсиях оргазма, с ужасом понимая, что это невероятное, непостижимое существо, обнимающее ее сильно и страстно, теперь стало смыслом ее жизни.
Он не отпускал, продолжал ласкать ее — тепло, нежно, успокаивающе. Прекрасен. Совершенен настолько, что каждое его прикосновение вызывает слезы восторга. Все в нем сводит с ума, лишает воли… Она уже и не помнит, зачем пришла, чего хотела…
Она не помнит, но ее тело помнит отлично — оно изгибается, до неприличия сладострастно, жаждет отдаваться, требует проникновения, тех сильных и резких толчков, страсти и наслаждения… И тут же получает — словно чудовище откликается на каждое ее желание, на каждую прихоть.
