От неожиданности Анжелика вздрогнула. Баночка с супом выскользнула из рук, упала на пульт (кажется, на пульт) разбилась и растеклась по нему лужицей.
А потом странное устройство на стене зажужжало, заскрипело, засияло синим пламенем — и затянуло в себя девушку.
* * *
— Как тебя зовут, ты тоже не знаешь? — он криво усмехнулся.
— Анжелика, — ответила она.
Наверное, лучше его не злить. Точно лучше не злить.
— Как? — переспросил он удивленно.
— Анжелика, — повторила она.
— И где это людей так называют?
Она пожала плечами. Сказать ему — по ту сторону портала, который недавно здесь появился, а потом пропал — она не могла. Вряд ли это именно то, что он хочет услышать и поймет. А как еще объяснить, откуда она родом?
— Там, откуда я. Это очень далеко. Кажется.
Он кивнул, будто и правда что-то понял.
— Раздевайся. И скорее.
— Что? — не то, чтобы она не расслышала, но предпочла бы не поверить своим ушам.
Похоже, в месте, куда она попала, царствует махровый патриархат. И каждый самец на кривой кобыле, если находит в степи женщину, начинает считать ее своим трофеем.
Анжелика еще раз напомнила себе, что этого парня не стоит злить, что с ним нужно договариваться, даже если цена договора будет вот такой. Потому что все альтернативы еще хуже.
Он может ее убить, и это будет не слишком здорово, но хотя бы быстро.
А еще он может оставить ее здесь. И тут опять есть несколько вариантов. Она или будет долго и мучительно умирать от голода с жаждой, или какие-нибудь добрые хищники воспылают к ней гастрономическим интересом и избавят ее от дальнейших мучений.
В общем, по всему выходило, что приказ нужно выполнять. И поскорее. Желательно при этом смотреть томно и выказывать всяческую радость по поводу предстоящего соития.
Вот только тело не слушалось. Оно стояло как вкопанное, не делая ни малейших попыток стянуть джинсы или хотя бы улыбнуться незнакомцу. Впрочем, тот, кажется, ждать не намеревался. Он приблизился к Анжелике, и в руке его блеснула на солнце сталь ножа. Вот и все. Кажется, что-то делать поздно.
— Не надо, пожалуйста, — прошептала она в ужасе.
Отлично, дар речи вернулся. Но, похоже, этот молодчик не разговаривать собирается. Несколько быстрых взмахов ножом, и одежда грудой тряпок упала к ее ногам. На коже не осталось ни царапины. В другой ситуации Анжелика бы закричала. Но ужас ее был настолько велик, что даже этого она сделать не смогла. От страха она даже забыла, что только что и в одежде мерзла, а теперь дрожала, но вряд ли от холода.
