Тот стоял совершенно без дела, возможно, даже кого-то ждал. Но Маша решила, что это наверняка судьба, и не какого-то там «кого-то», а ее собственная.
— Меня вызвал ректор, — без долгих предисловий сказала она ему. — Проведи, пожалуйста.
Если он удивился, то виду не подал. Наоборот, обрадовался.
— Конечно, я как раз сам собирался туда.
— К ректору? — удивилась Маша.
Лестар решил устроить общий сбор? Или позвали только их двоих? Тогда наверняка речь пойдет о бассейне…
— Не совсем к нему, — Морис, кажется, смутился, — просто рядом…
Короткий путь до нужного кабинета они прошли молча. И молчать вместе было вполне удобно, никакой неловкости не ощущалось, как будто это совершенно естественно: он ее сопровождает, так и должно быть.
Маша уже настолько устала удивляться своим реакциям, что решила не удивляться и этому. Главное, она доберется до нужного помещения без приключений, похищений и черной магии. В ее положении это уже немало.
Маша вошла в кабинет, ректор сидел все за тем же столом и листал какую-то толстенную книгу. Когда она появилась, он одарил ее удивленным взглядом, словно хотел спросить: а ты-то что здесь делаешь?
Маша вздохнула: неужели опять чья-нибудь глупая шутка?
— Мне сказали, вы меня вызывали, — поспешила внести ясность она.
— Ах да, точно. Я совсем забыл. Тут появилась новая информация. Вернее, не то чтобы новая. Я навел справки о твоих родителях.
Родители… Мама! Маша так и упала на стул без всякого приглашения. За все это время она ни разу о ней не вспомнила! А ведь та, наверное, с ума сходит: дочка ушла в какое-то злачное место и вдруг пропала.
Как она могла вообще такое забыть? И вот откуда смутное ощущение, что она должна что-то вспомнить, но не может.
Маша с негодованием уставилась на ректора:
— Почему я о ней не думала?
— Небольшое адаптационное колдовство. Требовалось на первое время, чтобы ты могла влиться в учебный процесс. Не волнуйся, в розыск тебя не подали. Теперь она уверена, что ты учишься в другом городе и только на каникулы приезжаешь погостить.
— А то, что я не пишу и не звоню, ее не смутит?
— Думаю, нет. Во-первых, потому что ты пишешь и у тебя все хорошо. А во-вторых, уровень ее беспокойства мы тоже, несколько понизили. Поверь, ей это только на пользу. Взрослые дети — это такая морока, — ректор вздохнул так тяжело, словно у него этих взрослых детей был десяток, и каждый по-своему портил ему жизнь. — Лучше расскажи мне о своих родителях.
— Что именно, — не поняла Маша.
