Поддержки — это страшно. То и дело ты взлетаешь, теряя твердую опору под ногами, и единственное, что удерживает тебя от падения, — это те самые сильные руки. А потому ты думаешь не о том, за что и как тебя держат, а о том, достаточно ли крепко.
На этот раз она и Рафаэль делали именно то, что и должны были делать на занятии. До мелочей, деталей, до жеста руки и поворота головы отрабатывали, как уверяла Виола, не самые сложные элементы. О самых сложных Маша предпочла бы никогда не узнать.
А ведь преподавательница сама говорила: фактура, харизма — и можно забыть о хореографии. Или Машина фактура с харизмой настолько плохи, что только хореографией и вытянешь?
Через час, когда они закончили. Маша падала с ног от усталости.
— Еще и тренажерный зал? — обреченно спросила она у Рафаэля.
Сейчас он выглядел скорее товарищем по несчастью, чем объектом для странных и смутных чувств.
— Нет, тренажерка только в те дни, когда нет хореографии. Так что на сегодня можешь быть свободна. Я тебя проведу.
— Неужели? Тебе же сказали, что от меня нужно держаться подальше. А нет, не так, «не крутиться» возле меня. Вот и слушайся, — она запнулась, не сразу подобрав слово, — старших.
Это должно было быть очень обидно, учитывая то, что его пассия и правда гораздо старше. Но Рафаэль ни капельки не обиделся:
— Знаешь, я все-таки лучше тебя проведу.
— Не стоит. За два дня дорогу до общежития я как-нибудь выучила.
Снова появляться в обществе в его сопровождении, ей не хотелось совсем.
— Дорогу, может быть, и выучила, а расписание — нет. Сейчас не в общежитие, а в столовую.
— Спасибо за подсказку.
Маша скрылась в раздевалке. Переодевалась она медленно. Потом еще минут пять сидела на скамейке в надежде, что Рафаэль все-таки уйдет один. Но когда вышла в зал, он все еще был там.
Что за нелепая опека? Ведь она никак не связана, с какой-то там симпатией. Наоборот, все выглядит так, будто необходимость присматривать за Машей для этого парня — неприятная обуза, от которой никак не избавиться. Иллюзия того, что он, как метко выразилась Виола, «крутится рядом» из внезапно возникшей симпатии, как появилась, так и исчезла, оставив почему-то горькое разочарование.
Маша шла через двор, усиленно делая вид, что она вообще-то идет одна, а он вообще-то не с ней. И Рафаэль с легкостью принял правила игры: шел на два шага сзади, и это раздражало еще больше.
Единственное, что радовало, — этот жуткий день с привидениями, поддержками, невезением и сердечными ранами наконец закончится. Перспектива развалиться в комнате на кровати и взвалить на колени тяжеленную «методичку» уже не пугала, а радовала.
