— Эсм Лилиан, ему надо отдохнуть, — схитрил Эйгер. Хозяйка Мюнца хороший союзник. В отличие от самого Поллака, на чьем лице смятение. Не поздно ли, терзаться, марк? — Когда он придет в сознание, сможете его навестить.
Прежде, чем удалится, женщина потребовала ясности.
— Эти раны…
«Она готова меня возненавидеть? За подкидыша?» — восторгался тринитарий её чувствами.
— Ничего серьезного, эсм, — кратки объяснения Эйгера, не задерживать, не позволить остаться дольше. Чувства чувствами, но зачем портить отношения с Поллаком и вносить разлад в семью? Осложнять с ними взаимоотношения не входило в ближайшие планы.
— Я приду завтра, — твердо заверила Лилиан о своих намерениях. И поколебать её не удастся, сколько не отговаривай.
«Может оно и к лучшем?» — отложил на память Эйгер. Как знать к чему приведут шатания маркграфа. Нельзя недооценивать силу женщины. Особенно когда мужчина слаб.
— Что с ним? — теперь к расспросам приступил маркграф.
— Он без сознания. Как видите, парню перепало. Останется шрам. Но это даже неплохо. Меньше шансов разоблачить. И оправдание долгого отсутствия и в замке, и на людях. А так… немного простужен и задет бок. Ничего непоправимого.
— У тебя срок до сентября. Отплытие десятого.
Поллак не говорил — искрил словами.
— Будет готов, — заверил Эйгер.
— И я хотел бы знать его прошлое.
— У него в прошлом тоже, что и у всех, — все понимающе ухмыльнулся Эйгер. — Варсана адхи тикта суньяс.
Марк старого эгле не разумел.
— Дословно — дождь в полынных пустошах. Наши предки устраивали в них захоронения. Так что правильнее — дождь над могилами. Не поэтично, но очень верно.
Выпроводив посетителей, тринитарий некоторое время торчал у двери, размышляя закрыть ли задвижку? С одной стороны шаг оправданный, мало ли кто притащится засвидетельствовать свое почтение вернувшемуся неведомо откуда молодому саину. С другой стороны запирать хозяйского сынка крайне подозрительно.
— А! — отмахнулся от сомнений Эйгер и грохнул запором.
Когда повернулся, раненый смотрел на него. Взгляд пытливый и колючий. От него озноб по спине и сухость во рту. Может это из-за их цвета? Рыже-серые.
«Купаж крови и стали».
— А что? — нашел удачным сравнение Эйгер и остался доволен.
* * *
— Чем обязан? — не приветлив Поллак к нежданным визитерам. Воистину, принесла нелегкая!
А принесла она Лесса аф Толля, персеванта* Оттона, не столько умного и искушенного советника, сколько интригана и наушника. Маэка аф Улата, сержанта стражи Эсбро, похожего на новобранца. Во всем блестящем и ладном. В третьем маркграф угадал последователя Галена и Сушрута
