Чарльз без конца спрашивал себя, что же ему теперь делать.
В Лондоне никто не поверит, что в последнюю минуту он передумал и не стал делать Сильвер предложение.
А когда о ее помолвке с мужчиной, который вот-вот должен получить титул герцога, станет известно, то над ним, «призрачным пэром», будут посмеиваться за его спиной.
Станут говорить, что в кои-то веки Чарльз Линдон получил по заслугам.
«Итак, что мне делать?» – вновь спросил себя Чарльз.
Разумеется, он мог вернуться домой, в Линдон-холл, но при этом он понимал, что в некотором смысле это будет похоже на бегство.
А ведь он всегда наставлял своих людей, что в бою следует смотреть в лицо неприятелю и стрелять первым.
Но как это сделать сейчас, он не знал.
Собственно говоря, это было практически невозможно.
Приближаясь к выезду на главную дорогу, ведущую в Лондон, он вдруг заметил, что одна из его лошадей замедлила бег.
Он немедленно остановил упряжку.
Его грум уже сам понял без подсказки, в чем дело. Это была ведущая лошадь. Осмотрев ее, он вернулся к своему хозяину.
– Боюсь, сэр, что Громовержец потерял подкову, да еще, сдается мне, повредил ногу.
Оглядевшись по сторонам, Чарльз заметил впереди маленькую деревушку с крытыми соломой домиками.
– Узнайте, есть ли поблизости кузница, – приказал он груму.
– Будет исполнено, сэр.
Грум уже собрался отворить ворота, ведущие в первый двор, когда из дверей дома показался хозяин.
Грум, очевидно, спросил у него, есть ли где-нибудь поблизости кузница, и хозяин махнул рукой куда-то в сторону дороги.
Слуга вернулся к Чарльзу с докладом:
– Хозяин говорит, что в деревне кузницы нет, но в доме, что в пятидесяти ярдах дальше, имеется кузнечный горн.
– Мы едем туда, и, если у них найдутся нужные инструменты, я уверен, что вы, Хобсон, сумеете подковать Громовержца.
Хобсон ничего не ответил, а лишь молча прыгнул на свое сиденье, после чего Чарльз тронул экипаж с места.
Они миновали деревню и через пятьдесят ярдов увидели большие кованые открытые ворота с пустыми сторожками по обеим сторонам.
Сообразив, что именно этот дом ему и нужен, Чарльз покатил вверх по подъездной аллее.
В самом конце аллеи обнаружился большой симпатичный особняк, пребывавший, правда, в некотором запустении. Оконные стекла кое-где потрескались, а черепица на крыше зияла многочисленными дырами.
Единственное, что интересовало Чарльза, это есть ли здесь горн и находится ли он в рабочем состоянии.
Он остановил лошадей перед входной дверью и, когда Хобсон взял Громовержца под уздцы, спрыгнул на землю.
