– Папа, – сказал он. – Я забыл спросить, как поживает твой армейский друг Святослав Вяземский. Я по нему соскучился!
– У него всё в порядке, – ответил отец.
– Передай ему привет.
– Обязательно. Это всё, что ты хотел узнать? – спросил отец.
– Да.
– Леша?
На секунду показалось, что голос отца стал прежним, что вернулась теплота.
– Пап?
– Уходи, – отец говорил торопливо, слово боясь не успеть. – Уходи! Иди в школу! Там безопасно! Не ищи меня! Не смей меня искать!
– Папа!!
– Пообещай, что не будешь искать меня!
– Папа!!
Короткие гудки. Дрожащими пальцами Леша нажал «отбой». Последние слова отца – «Не ищи меня» – всё еще звучали в голове. Еще этот Святослав Вяземский… Он не знал отцовских друзей, даже не слышал их имен, кроме одного – некоего Святослава Вяземского, с которым отец вместе служил. Леша легко запомнил это имя – оно было необычным, книжным каким-то. Не у каждого есть знакомый по имени Святослав и по фамилии Вяземский. Леша не знал об этом человеке ничего, кроме имени, но одно он помнил точно – сослуживец отца погиб в начале девяностых в Чечне.
Значит, с ним точно говорил не отец. Леша не знал, что делать дальше. Он схватил чемодан, сунул туда какие попало вещи, запихал в карман два паспорта, карточки и оставшиеся сто евро, вырубил свет, подхватил рюкзак и вышел на улицу
– Ну вот, просила же, не позже девяти, – недовольно пробормотала комендантша, но всё же выдала Леше жесткое шерстяное одеяло и постельное белье, накрахмаленное до твердости. – Там застелено, это на потом. Туалет и душ в конце коридора.
Расхлябанная дверь нового жилища открылась с протяжным скрипом. Внутри пахло сырым деревом и пылью. Леша нащупал на стене выключатель, и комнату наполнил рассеянный желтый свет.
Тут было всего по два – две кровати, два письменных стола, два одинаковых стула с деревянной спинкой и жесткой сидушкой и облупленный шкаф. Кровати были заправлены по-армейски идеально – покрывалами с печальными синими колокольчиками. Леша присел на ту, что слева, дернул тугую щеколду на окне, впуская свежий воздух.
Он посидел, глядя в стену, потом забрался с головой под колючее одеяло.
«Завтра подумаю», – твердил Леша, пытаясь заснуть, но сон не приходил. Может, виной был противный комар, может, непонятный шум из коридора или премерзкое одеяло, из которого торчали колючие нитки. Поворочавшись с бока на бок, он встал, натянул штаны, влез в шлепки и вышел в коридор.
Третий этаж лицея спал или делал вид, что спал. Леша прошел мимо дюжины закрытых дверей, миновал главную лестницу и добрался до туалета.
