И вот тут возникает опасность. Скажем, такая, как Вика, сталкивается с первыми трудностями (так у нее в жизни и случилось), отмечает несоответствие своих разовых представлений реальности. Вике хочется поскорее создать свою семью. Ее идеал: дом — полная чаша. Но для этого надо работать, одолевать крутые тропинки, нередко оступаться на них, подыматься и снова идти. И когда в душе достаточно ничем не занятого места и доступ к нему свободен, оно, это место, начинает заполняться без труда усвояемой мерзостью мещанства. Вот она, опасность!
„А зачем мне крутые тропинки? — может рассуждать Вика. — Протяни руку и бери, желанное рядом. Правда, для этого надо чем-то поступиться. Но почему я должна жить хуже, чем люди?“ Реализовать такое Вика может, разойдясь с Сергеем и затем став женой состоятельного человека. На нее охотники найдутся.
Если прочитает кто-то написанное мною, подумает, что я за возврат к аскетическим временам военного коммунизма. Нет, конечно! Я за красивую жизнь, в которой сочетаются духовные и материальные начала, а духовное является ведущим. Я не делаю здесь открытия. Оно давным-давно сделано и является одним из постулатов коммунистической морали. Человек должен жить в достатке, но так, чтобы душа его не жирела, чтобы он не задыхался от нагромождения вещей.
Невольно на память приходит пример мамы. У нее в комнате много красивых вещей: статуэток, фарфоровой посуды, она и сейчас, в свои немолодые годы, любит одеваться со вкусом… И все это мамино увлечение является следствием ее духовного „я“ и не подавляет его».
Сергей позвонил Соне:
— Давай встретимся. Как когда-то. Побродим, поговорим.
— За жизнь, за ее обман, как говорят в Одессе? — спросила она.
— Может, и так, — сказал Сергей.
Они увиделись у памятника Тимирязеву — на старом месте их встреч. Стоял ноябрь, и бульвар, в начале которого высился памятник ученому, был голый, серый, в легком тумане. Сергей пришел на пять минут раньше, он знал, что Соня всегда очень точна и не прощает опоздания — ни минуты не ждет.
Она шла ему навстречу размашистой походкой, длинная, худая, в недорогой темно-синей стеганой болонье. Из-под белой вязаной шапочки падали вниз черные прямые волосы и касались белого длинного шарфа, повязанного поверх пальто.
Соня резко остановилась напротив Сергея и с места в карьер спросила:
— Любовная лодка разбилась о быт?
— Соня, ты, как всегда, сразу берешь быка за рога, — улыбнулся Сергей.
— Я уже привыкла: твой звонок как сигнал бедствия. А я как психологическая неотложка. В общем, мне это не без приятности. Все же поступила в медицинский. Хочу стать психотерапевтом или психиатром. Наверное, правильно выбрала специальность: недаром ты ко мне обращаешься.
