Все время до дня встречи Сергей думал, ехать или не ехать к Вике, и так ничего не решил. Он сидел за столом и пытался штудировать учебник по русской литературе. Но когда до свидания оставался час, Сергей выбежал из квартиры.
На Садовой было солнечно, жарко. Текли напористо, шумно людские и транспортные реки в противоположных направлениях. Он поплыл по той, что катила вниз к Малой Бронной.
…Наконец-то Викин дом. Знакомый подъезд мигом пробудил в Сергее недавнее былое, и желание видеть Вику стало еще острее, оно помчало его вверх на пятый этаж. Не было сил ждать лифта и медленно тащиться в нем. Так быстрее.
Вот дверь ее квартиры. Он не успел позвонить. Дверь перед ним открылась, на пороге стояла Вика.
— Сереженька… — сказала она.
Он быстро и молча шагнул через порог.
…Было три часа дня. Уставшие от своей любви, они неподвижно лежали на тахте, укрывшись простыней. Молчали. Вика прильнула к нему, сказала:
— Теперь мы никогда не расстанемся. Правда?
— Никогда, — ответил Сергей.
— Какие мы дураки — так долго не виделись. Что ты делал все это время?
Он рассказал и спросил:
— А ты?
— Сначала злилась на тебя… Называла шизиком, правдолюбцем, скучным. Потом, когда прошла злость, старалась ее вызвать. Через недели две стало беспокоить, что ты не звонишь. Мама спрашивает: «Поссорилась со своим Дон-Кихотом?» — «Ну поссорилась», — говорю. А она: «Вот и хорошо. Я давно говорила, что вы не пара. Давай-ка я познакомлю тебя с достойным человеком». А мне видеть никого не хотелось. Как-то мы идем с мамой, а навстречу нам мужчина. Плотный, высокий, уже немолодой — ему оказалось тридцать шесть лет. Он поздоровался, она — с ним. Валентин Васильевич лежал у мамы в больнице, и вот случайно встретились. Мама его со мной познакомила. Потом-то я поняла: встреча была подстроена специально — для знакомства. Поговорили немного и расстались. Через несколько дней он позвонил домой, говорил со мной, делал мне комплименты, приглашал в театр. Я отказалась. Рассказала маме о звонке. Она меня обругала: «Почему не согласилась? Мне неудобно за тебя, такой серьезный, уважаемый человек пригласил. Директор одного всесоюзного института. А ты?» — «Ну и что, — говорю, — он мне до лампочки. Он же почти старик…» — «Какой старик? — говорит. — Ему тридцать шесть, молодой человек». Потом Валентин Васильевич звонил еще несколько раз. Ну я, чтобы не расстраивать мать окончательно, согласилась пойти с ним в театр.
— Все же согласилась, — сказал Сергей.
