Когда я спустился по трапу на берег, Сеид сразу узнал меня и, радостно улыбаясь, протянул мне руку. После этого контроль лишь бегло просмотрел мои документы, и я получил право на пребывание в Грузии.
Сеид попросил подождать его и после окончания проверки пригласил меня в духан, где мы за шашлыками и сухим вином вспоминали студенческие годы в Харькове.
Сеид действительно занимал ответственный пост в Грузии — был одним из руководителей социал-демократической организации молодежи. В Батуме он выполнял партийное поручение. Я рассказал Сеиду, что застрял в Крыму и теперь пробираюсь на родину. Конечно, о своей истинной деятельности я не вымолвил ни слова.
Вечером я выехал поездом в Тифлис, куда прибыл на следующее утро. Остановился в гостинице на одной из центральных улиц. Оставив вещи, отправился в советское полпредство. Нашим полпредом в Тифлисе был С. М. Киров. Он находился в отъезде, и все привезенные мною сведения принял его заместитель С. Кавтарадзе. Я просил его немедленно связаться с членом реввоенсовета Кавказского фронта С. Орджоникидзе, находившегося в Баку, и передать ему мою информацию. Орджоникидзе знал меня по работе в Харькове в 1918 году.
В конце второго дня моего пребывания в Тифлисе через полпредство я получил срочный вызов от Орджоникидзе. Он предлагал мне приехать в Баку для подробного доклада.
На следующий день утром я выехал в Баку. Со мной в вагоне оказалось несколько товарищей, пробиравшихся в Россию.
Прибыв на пограничную станцию Советского Азербайджана — Акстафа, мы наконец почувствовали себя дома. Вышли из вагона счастливые, крайне возбужденные и, не сговариваясь, точно под дирежерскую палочку, запели Интернационал. А слова „Мы наш, мы новый мир построим!“ громко и несколько раз скандировали».
…Рукопись обрывалась. Так неожиданно. Сергею очень не хотелось расставаться с Придорожным. Невольно снова возникло желание поговорить с бабушкой: ведь они с дедом были одно целое. Он поднялся со стула, чтобы идти к Елене Анатольевне, но, взглянув на светящийся циферблат башенных часов на противоположной стороне улицы, снова сел: стрелки показывали третий час ночи.
СЕРГЕЙ. ЕЛЕНА АНАТОЛЬЕВНА
В комнате бабушки на стенах висели две старые афиши концертов с ее участием, фотографии — окошечки в ее прошлое. Молоденькая Елена Анатольевна в роли Офелии; у автомобиля, одетая по моде двадцатых годов с букетом цветов, окруженная поклонниками; где-то у моря в купальном костюме; много карточек давно ушедших людей — родных, друзей, знакомых. И среди всех этих фотографий самая большая — портрет мужа: молодой человек, склонив голову, улыбался ей.
