- Ваш… ваш завтрак, кай герцог… - побледневшая горничная поставила поднос перед хозяином.
Кай герцог скривился, словно выпил сок от двух лимонов сразу. Затем брезгливо приподнял двумя пальцами обжаренный кусок хлеба.
- А десерт где?
- Я… я не знаю, кай герцог… - девушка была ни жива, ни мертва от страха.
- Бедное дитя, - сказал Даниэль вкрадчиво-ласковым голосом, - я знаю, что вы не виноваты… в том, что сладкого нет на этом подносе, - и закончил резко: - Сладкое у нас припрятано в другом месте…давай-ка посмотрим,- с этими словами юный герцог подошел к служанке и бесцеремонно задрал подол ее юбки. Девушка залилась краской, вскрикнула и выскочила из покоев герцога, закрыв руками лицо. Ее проводил издевательский хохот.
Через какое-то время, кай Даниэль, одетый в свежий костюм и заметно подобревший, показался в дверях. - Эй, кто-нибудь! Подать лошадей!
Опираясь на трость, Даниэль вальяжно спустился по лестнице, ведущей во двор. Что и говорить, он был хорош собой. Ладная фигура, вьющиеся длинные волосы, грациозные движения. Одно только портило его внешность - надменное и какое-то капризное выражение на красивом лице.
Несколько молодых придворных, заметив появление Даниэля, тут же окружили его:
- Доброе утро, Дан!
- Как спалось?
- Надеюсь, ты видел во сне Жульетту? Позавчера на балу она с тебя глаз не сводила. Ах, какие у нее, должно быть, ножки… - Винцас закончил фразу недвусмысленным присвистыванием.
Окружение захихикало. А сам Даниэль довольно улыбнулся.
- Жульетта? Это которая была в красном платье? О не-ет, благородные каи, эта толстуха вовсе не в моем вкусе. Можешь забирать ее себе, Винц. А вот с Ванессой я бы не отказался «побеседовать о возвышенном». Разумеется, если я буду сверху! - толпа взорвалась хохотом.
- Но дамы дамами, - остановил их Даниэль, - а у нас с вами есть одно незаконченное дельце. Мы должны вернуть должок одному наглому мерзавцу. Кто со мной?
«Со мной» оказались все.
- Тогда за дело - заставим этого глупца пожалеть, что он испортил нам развлечение.
Даниэль направился к своей лошади, которую подвел ему под уздцы старый конюх Гавриил. И тут в поле его зрения мелькнул быстро проходивший мимо рослый мальчишка в грубой суконной куртке не по размеру - плечи в нее просто не помещались - и с ведром в руках. Парень обернулся, и взгляды их скрестились. Одно только короткое мгновение они смотрели друг другу в глаза. Два взгляда: надменный, высокомерный и злорадствующий против спокойного несгибаемого, уверенного в своей правоте.
