…Как-то досиделись они, Баев с Марьей, часов до трех тоже, Баев собрался уже уходить, закладывал в нос последнюю порцию душистого — с валерьяновыми каплями — табаку, и тут увидела Марья, как на крыльцо сельмага всходит какой-то человек… Взошел, потрогал замок и огляделся. Марья так и приросла к стулу.
— Ферапонтыч, — выдохнула она с ужасом, — гляди-ка!
Баев всмотрелся, и у него тоже от страха лицо вытянулось.
Человек на крыльце потоптался, опять потрогал замок… Слышно звякнуло железо.
— Стреляй! — тихо крикнул Баев Марье. — Стреляй!.. Через окно прямо!
Марья не шевелилась. Смотрела в окно.
— Стреляй! — опять велел Баев.
— Да как я?! В живого человека… «Стреляй!» Как?! Ты что?
Человек на крыльце поглядел на окна избушки, сошел с крыльца и направился прямиком к ним.
— Царица небесная, матушка, — зашептала Марья, — конец наступает. Прими, господи, душеньку мою грешную…
А Баев даже и шептать не мог, а только показывал пальцем на ружье и на окно — стреляй, дескать.
Шаги громко захрустели под окнами… Человек остановился, заглянул в окно. И тут Марья узнала его. Вскричала радостно:
— Да ведь Петька это! Петька Сибирцев!
— А чего это никого нет-то? — спросил Петька Сибирцев.
— Заходи, заходи! — помахала рукой Марья. — Вот гад-то подколодный! Я думала, у меня счас разрыв сердца будет. Вот черт-то полуношный! Он, наверно, с похмелья день с ночью перепутал.
Вошел Петька.
— Счас что, ночь, что ли? — спросил он.
— Вот идиот-то! — опять ругнулась Марья. — А ты что, за четвертинкой в сельмаг? Петька с удивлением и горечью постигал, что теперь — ночь.
— Заспал…
Баев пришел наконец в движение, нюхнул раз-другой, не чихнул, а высморкался громко в платок.
— Да-а, — сказал он. — Пить, так уж пить — чтоб уж и время потерять: где день, где ночь.
Петька Сибирцев сел на скамеечку, потрогал голову.
— Ну надо же! — все изумлялась Марья. — А если б я стрельнула?
Петька поднял голову, посмотрел на Марью — то ли не понял, что она сказала, то ли не придал значения ее словам.
— У него голова болит, — с сердцем посочувствовал Баев. — Эх-х… Жители! — Баев стряхнул платком табачную пыль с губ, вытер глаза. — Мне счас внучка книжку читает: Александра Невский землю русскую защищал… Написано хорошо, но только я ни одному слову не верю там.
Марья и Петька посмотрели на старика.
— Не верю! — еще раз с силой сказал Баев. — Выдумал… и получил хорошие деньги.
— Как это? — не поняла Марья.
— Наврал, как! Не врут, что ли?
— Это же исторический факт, — сказал Петька. — Как это он мог наврать? Конечно, он, наверно, приукрасил, но это же было.
