— Каптэйн… вы?
Билькинс ничего не ответил. Филиппс приблизил лицо к Билькинсу и, приложив палец к губам, оглянулся во все стороны. Он показал в сторону лежащего без чувств машиниста.
— Скорее, сэр… время дорого, мне нужно покончить еще с девятью… Ведь я вам говорил уже, что они обречены… Они не должны были отнимать у меня столько времени своим дурацким сопротивлением. Я успел покончить только с одним черным… Дураки, они не понимают того, что, умирая на несколько часов раньше, они спасают жизнь всем нам… Подождите, сэр, здесь, покараульте Билля… Я потерял в драке нож… Сейчас я принесу другой, и мы с ним покончим. Я уступлю вам его кровь… Вы знаете, что я слышал сегодня — унция свежей крови способна заменить для человеческого организма кубический фут чистого воздуха… Подумайте, сэр, сколько крови нам нужно достать, чтобы продержаться до земли… А потом мы с вами отыщем этого проклятого Джонсона… Он улизнул от меня… Только не поднимайте шума, если Билль вздумает ворочаться, нажмите ему на горло. Только, бога ради, не задушите его — нам нужно сначала получить от него живую кровь…
Билькинс все яснее видел, что имеет дело с сумасшедшим. Он решил было последовать за Филиппсом, когда тот пойдет искать нож, и, позвав на помощь людей, связать больного. Однако, сделав два шага, Филиппс наступил на нож. Он быстро поднял его и с торжествующим видом повернулся, вытягивая руку, вооруженную коротким толстым клинком.
В первый момент Билькинс опешил. Филиппс осторож- но приблизился к лежащему и опустился перед ним на колени. Хихикнув тем же булькающим смехом и подмигнув в сторону капитана, он широким взмахом отвел руку, нацеливаясь на выпячивающееся из разорванного ворота горло машиниста.
Напрягая все силы, чтобы сделать свои движения быстрыми и точными, Билькинс схватил руку Филиппса. В тот же момент он увидел перед собой широко открытые, почти выкаченные глаза сумасшедшего. Булькающий смех перешел в звериное рычание.
— Как ты смеешь?.. Тля, сволочь… Не мешай мне… Я уничтожу тебя вместе с больными и неграми!
Рыжий сделал попытку освободить руку. Не успел Билькинс сообразить, как тот перехватил свободной рукой нож. Не помня себя от бешенства, Билькинс навалился всем телом на противника. Он уже думал, что овладел им — и вдруг почувствовал в боку мгновенную колющую боль и широко разливающуюся от нее струю ожога.
6. Последние минуты «Наутилуса»
Даже Билькинс, чувствовавший себя лучше всех на судне, испытывал страшную головную боль. Конечности налились свинцом. Он едва находил в себе силы сопротивляться желанию команды немедленно всплыть, не считаясь ни с чем. По настроению экипажа, даже офицеров, капитан чувствовал, что, если бы люди не были до такой степени утомлены и почти поголовно больны, они, вероятно, давно поступили бы по-своему и заставили бы судно выйти на поверхность. Никакие доводы на них уже не действовали. Билькинс видел, что его слова даже не доходят до сознания слушателей.
