Хармон закрыл глаза изадумался.
Но в самом начале воспоминаний, когда он даже еще не успел выбраться за порог прокопченной угольной лавки своего первого патрона, старого скупого Леона Абрамсона, когда он только собирался предложить Абрамсону новый способ развески и доставки угля, нить воспоминаний разорвали. Разорвали очень деликатно, почти нежно, но достаточно не вовремя, чтобы Хармон недовольно дернул головой и, сразу забыв развозчика угля Натана, снова превратился в антрацитового короля. Не знающего ничего, кроме собственных желаний, не считающегося ни с чем, кроме своих решений, и не рассчитывающего ни на что, кроме своей чековой книжки.
Сквозь лениво приподнятые веки Хармон недовольно смотрел на стоящего в выжидательной позе секретаря. Наконец он мыкнул сквозь зубы:
— Н-ну?
— Телеграмма, сэр.
Голова Хармона снова дернулась.
— Меня нет в Лугано.
— Но это особенно срочно, сэр. Дело, которое требует вашего личного вмешательства.
Хармон встал с кресла и, пройдя в дальний конец веранды, оперся на баллюстраду.
Секретарь терпеливо пошел за ним. Он шел так тихо, что Хармон мог и вовсе не заметить его присутствия. Подергав головой, король резко повернулся и крикнул вздрогнувшему секретарю:
— Ну же, скорее, в чем дело… Вы заставляете ждать.
— Первая телеграмма передана нам через радиостанции морского министерства и принадлежит капитану Билькинсу. Он сообщает о происшедшем на подводной лодке «Наутилус» бунте команды.
— Чушь! — вспыльчиво крикнул Хармон. — Не понимаю.
— Позвольте закончить, сэр. Телеграмма очень неясна. Она состоит из двух отрывочных фраз. Можно понять только то, что я вам уже сообщил.
— Немедленно снестись с морским министерством. Предложить принять меры к немедленному подавлению этого дурацкого бунта.
— Но, сэр… никто не знает местонахождения «Наутилуса». Единственное, что можно сказать, это то, что он за восьмидесятой параллелью и притом в секторе, принадлежащем советской России.
— Какая чушь! Что же, разве даже воды Ледовитого океана в той части, где они соприкасаются с берегами России, заражены бациллой большевизма? Не из-за этого ли и команда «Наутилуса» сошла с ума?
Секретарь сдержанно хихикнул, не будучи уверен в том, как следует реагировать на шутку короля. Но Хармон, замолчавший было, резко закончил:
— Во всяком случае, я уже сказал вам, что нужно сделать. Когда составите телеграмму в морское министерство…
— Простите, я перебью вас, сэр.
Хармон изумленно поднял брови.
