— Так ты это… ты же кадровый у нас? Ты этот новенький с Янтаря? Док? — спросил сталкер с гитарой и с сигаретой в зубах.
— Да я, — пытаясь узнать спрашивающего в свете костра ответил ученый.
— А ну, тогда Док, беги в бар, возьми сигарет, прозрачного, сколько не жалко и сока какого-нибудь, а мы пока гитарку настроим. Ты ж кадровый, тебе в счет зарплаты всегда дадут. Возьмешь?
— Конечно, — обрадовался Трофим.
— Давай провожу, — басовито предложил один из сталкеров, — а то не положено кадру за таким в одиночку ходить. Я Жук, — представился он, — щас вернемся с остальными познакомлю. Мохнатый, дай куртей, что ли! Не видишь человек мерзнет, — прикрикнул он на одного из сталкеров.
Тот быстро достал откуда-то плотную куртку с воротником из хвоста псевдособаки и куртка тотчас была водружена на Трофима.
— Пошли Док, — сказал Жук и уверенно пошел к бару, подсвечивая дорогу налобным фонарем.
Через десять минут они вернулись нагруженные тремя бутылками водки, блоком сигарет, литрой яблочного сока и двумя рыбными консервами. Мясо на костре жарилось, испуская дивный аромат в морозном холоде. Первые пол литра они выпили сразу, разлив все по стаканам за знакомство.
— Вот теперь можно и знакомиться, — вытерев усы, важно сказал Жук. — Это Гитара, — указал он на сталкера с музыкальным инструментом, — все вопросы по аранжировке к нему, — Гитара приветственно поднял руку, накручивая колок гитары, от чего встревоженная секунду ранее струна повышала тон. — Это Серый, это Мохнатый потому что мы его видели, это Чердак — лихой парень, к нему надо с осторожность. Это Баку потому что он из Баку. Вот… вроде все.
Каждый сталкер кто был по ту сторону костра поднимал руку, а сидящие ближе к Трофиму Баку и Чердак, поздоровались рукопожатием.
— Ну-с, господа сталкеры, как там наша плоть, поспела? — потирая руки и присаживаясь спросил Жук. — Давай кадра потчевать, он небось у себя на Янтаре кроме консервы ничего и не ел.
— Ну почему, — возразил Трофим, — у нас мясо завозят, свежее.
— Не Док, то что завозят, это так себе. Ты вот на… — Жук отрезал от чего-то кусок и положил его на дощечку, — на вот это попробуй. Это язык плоти.
— Что той самой плоти? — пытаясь в свете костра разглядеть текстуру и очертания куска мяса.
— Ну я по именам всех не знаю, той самой или не той, но плоти точно. Серый подстрелил сегодня, специально на ужин. Молоденькая, страстная, — Жук расхохотался.
Негромко и ладно заиграла гитара. Трофим разогретый первыми стаканами и толком не евший весь день, плюнул на все предубеждения, о радиоактивном мясе и о неизвестных точно причинах мутации и запустил зубы в горячий кусок мяса. Сочное, нежное, жирно, полное сока, приправленное и посоленное как надо вызвало у него непроизвольный стон наслаждения.
