Комэск помолчал для приличия, делая вид, что обдумывает слова комиссара, хотя раздумывать ему было не о чем. Он предпочитал не ставить на место убитых командиров людей из того же подразделения, чтобы избежать влияния устоявшихся внутри коллектива связей. Был, допустим, какой-нибудь конфликт между бойцами — и тут один из них назначается командовать. Ситуация, чреватая несправедливостью: у вновь испечённого командира будет соблазн своего сослуживца притеснять, а то и рисковать им без необходимости.
— Думаю, лучше Трофимов, — подытожил комэск, и крикнул вглубь дома ординарцу:
— Лукин, готовь приказ о назначении Михаила Трофимова командиром четвёртого взвода!
Лукин вошёл тут же, важно неся перед собой бумагу со звездой в левом верхнем углу и неряшливым, с прыгающим от раздолбанной машинки, текстом. Готовый приказ, отпечатал заранее. Сидевшие за столом командиры дружно расхохотались. Шутка удалась, фронтовой юмор незатейлив. Только Буцанов не смеялся, наоборот — свел брови. Ему шутка не понравилась. Зачем он распинается, если и без него все решили?
— Вот ведь ушлый ты, Василий, — выдавил сквозь смех Семенов. — Как есть, ушлый.
А уже через несколько минут комэск, выйдя во двор покурить с командирами взводов, велел им распорядиться снести своих убитых на сельское кладбище и похоронить. Ночь скоро, могилы труднее рыть в темноте.
Предстояла ещё одна фронтовая работка — не из приятных, но нужная.
— Что, комиссар, идём допрашивать контриков?
— Идём, Иван Мокич.
И они отправились в сторону церкви, в которой разместили пленных белогвардейцев.
— Почему там? — спросил Семенов.
— А почему нет? — пожал плечами комиссар. — Двери были открыты, попались на глаза, ну я и приказал.
Прошли немного, он добавил как будто нехотя:
— Поп там был. Ну, они к нему — исповедуйте, то-сё. Отправил попа домой.
— Это правильно.
— Что с ними думаешь делать? У нас некомплект…
— Да поглядим. К себе этих, если кто сам не попросится, не хочу.
Помолчали ещё немного.
— Но правильней было бы собрать их в другом каком-нибудь месте.
— Ну, — как-то неопределённо ответил комиссар Буцанов, хотя было понятно: мысль Семенова он уловил.
У церкви их встретил кряжистый мужик с сабельным шрамом через правую щеку. Это был Федор Коломиец — командир комендантского отделения, которого прозвали «Ангел смерти». Он со своими людьми обходил поле боя и достреливал еще живых, конвоировал пленных, да и приговоры трибунала на нем… Впрочем, в бою он был смелый до отчаянности, если бы Семенову надо было прикрыть спину, он бы не задумываясь позвал Коломийца. Да он и так входил в его личную охрану.
