Так оно и произошло. Только не со всем миром, а со мной. Как я сюда попала, даже не хочется вспоминать, но от прошлого никуда не денешься. Там, позади, остались Светка и Венера, которыми мне пришлось пожертвовать ради своей глупой мечты. Впрочем, не такой уж глупой. Просто бесчеловечной.
Я попала в мир, где произошла какая-то страшная катастрофа, стеревшая местное человечество подчистую. Что именно произошло, никто не знал — ходили лишь какие-то легенды, слухи и обрывки информации. В окрестностях Дальнего леса располагались руины сразу нескольких городов. В отличие от похожих мест в стартовой локации они не были проклятыми или еще каким-то образом запретными для посещения. С другой стороны, кого когда-нибудь останавливали запреты?
В городах этих находили книги, какие-то папки с записями, но ничего цифрового, ничего электронного — даже странно, учитывая уровень отдельных находок. Взять, к примеру, те же остатки дорог, которые до сих пор находят в самых далеких дебрях. Как могли люди, строившие такое, не пользоваться компьютерами? Моему мозгу это сложно воспринять.
Записи можно было расшифровать, воссоздать мертвый язык ушедших аборигенов этого странного мира и понять, почему все здесь так устроено. Как получилось, что реальность действует по принципам компьютерной игры, и не это ли стало причиной местного апокалипсиса. Черт возьми, мы даже не знаем, как выглядели наши предшественники! А ведь это казалось мне чуть ли не с самого моего появления здесь наиболее интересным. Ну, как с самого начала — недели через две, когда нам рассказали о Запретном городе, а потом мы нашли остаток какого-то механизма. Жаль, глава моего тогдашнего отряда был невероятным тупицей и приказал выбросить находку, чтобы не навлечь на нас неприятности. Не знаешь, держись подальше — ну что за глупый принцип.
С тех пор прошло чуть более десяти лет. Я уже не глупая мечтательная студентка Катька, а Екатерина Борисовна Палюшик, глава департамента исследовательских изысканий Новой Москвы. Для близкий друзей, впрочем, я по-прежнему просто Катя. Вот только друзей таких раз-два и обчелся.
И ведь что самое удивительное — за границей Дальнего леса я очутилась спустя примерно шесть лет после своего появления в этом мире. Года два я обживалась в жалкой попытке воссоздать кусочек прежнего мира — Новой Москве. А потом поняла — здесь никого не интересуют научные изыскания. Всем плевать на то, почему погибли несчастные аборигены, байки о каком-то правителе Номеносе, разбудившем бездну, большинству было вполне достаточно. Но не мне.
