И тотчас же всё исчезло. Вода успокоилась и стала мутно-серой, как из грязной лужи. Пламя в очаге погасло, а по ногам пронёсся неприятный прохладный ветерок.
Мальва вскрикнула, схватившись руками на волосы, и замерла над котлом, не в силах поверить собственным глазам.
— Так не бывает, — пробормотала она. Затем посмотрела на Сурью, и по её лицу пробежал страх, — кто ты, княжич?
— Я всё тот же, что и раньше, — ответил Сурья.
— Я ж говорил, что морок его не берёт.
Орест хлопнул себя руками по бёдрам и укоризненно покачал головой.
— Должно быть, протухло твоё бесовское пойло, Мальва. Заделай-ка лучше хорошего вина.
Мальва промолчала. По-правде, она не знала, что сказать. Что ответить на немой вопрос, читавшийся в погрустневших глазах Сурьи. Она действительно не могла ему помочь. И самое страшное, что ведьма даже не представляла, кто вообще мог ему помочь. Она смотрела на мутную воду в котле и чувствовала, как волосы на затылке встают дыбом.
— Ни один морок не возьмёт тебя, мальчик мой, — едва слышно прошептала она.
— Это мы и без тебя знаем, — буркнул Орест, — он как глухая стена. И если тебе нечего добавить, Мальва, то мы, пожалуй, пойдём.
Братья переглянулись и, наспех попрощавшись, поспешили к выходу.
Мальва вяло помахала им рукой, даже не оглянувшись в след, и осторожно подошла к котлу. Подобрав с пола соломинку, она вновь открыла бутыль и окунула туда самый краешек. Затем бросила в воду. Раздалось шипение, затем всё стихло. Соломинка плавала на поверхности, как ни в чём не бывало. Мальва шептала заклинания, но ничего не происходило. И от этого стало не по себе. Она выбежала из пещеры, взобралась на холм и упала на колени перед маковыми цветами. Красные головки тотчас же потянулись к ведьме, ласкаясь, будто преданные псы. Мальва гладила их и смеялась, а по щекам текли слёзы облегчения.
Слава Горам, Сурья разрушил лишь колдовской очаг. Сила её цветов осталась нетронутой.
