— Должно быть, опасное путешествие.
— С нами была удача. У нас возникли проблемы с двигателем, и шторм сильно измотал нас. Волны превосходили по высоте сам корабль, казалось, что мы словно эти листья, уносимые течением.
— Да, вы многое повидали в этом мире. А я все время нахожусь в этих стенах и путешествую лишь в мечтах.
Ее пальцы подхватили челнок и вновь взялись за работу.
— Вы когда-нибудь видели пирамиды?
— От Юкатана до Египта есть одна пирамида — древняя Мэйана, в месте под названием Чичен Итца. Она построена таким образом, что змея света восходит и заходит, совершая одно путешествие ко дню весеннего равноденствия, а затем осеннего равноденствия.
— Киндалини, — сказала она тихо.
— Есть множество пирамид, состоящих внутри из пирамид. Эль Кастилло состоит внутри из каменных ступенек, ведущих к статуе красного ягуара, испещренной нефритами.
— Как это — пирамида внутри пирамиды?
— Это был способ Мэйана. Они думали, что мир погибнет, и каждые 50 лет, когда этого не происходило, благодарили богов строительством новой структуры поверх старых. Место считалось священным.
— Кто может сказать с уверенностью, когда погибнет мир или древние периоды времени сами остановятся?
В ее глазах читалось какое-то мечтательное выражение. Во время разговора Пенелопа продолжала работу челноком. Корабль в бушующем море и пирамиды начинали возникать в узоре ткани.
— Я видел глаза Сфинкса и сиживал в апартаментах Египта.
— Вы, очевидно, повидали все знаменитые города земного шара?
— Париж… обычно сырой и холодный, но неузнаваемо прекрасный весной. Лондон, Мадрид, Рим, Венеция… Там очаровательные женщины призывали меня из окон. Да, я хорошо запомнил Венецию.
— И ты откликался на их призывы, разумеется!
Кто знал Пенелопу хорошо, тот мог уловить в ее голосе слабые нотки раздражения.
— Любой человек, который называет себя мужчиной, поступил бы точно также. Я нигде не задерживался и отправлялся путешествовать дальше.
— Было много мужчин, которые пытались меня завлечь в этом укромном уголке мира. Сколько ухищрений они придумывали при этом. — Она взмахнула головой, и волосы разметались во все стороны.
— Что я могу тебе сказать еще, — в его словах была грусть, он на мгновение замолк. — Я много работал на виноградниках, пас овец, водил автобусы и выслушивал бессмысленные выступления политиканов.
— Ты не нашел правды в их словах и обещаниях?
— И мужчины, и женщины лживы. Хитрость состоит в том, чтобы отделить правду от бесконечного потока словесности.
