— Что?
— Заскочили, говорю, в чертово логово. Не видите: дикий перец кругом, чертов куст.
— Этот!?
— Да, кругом… Пообдерем теперь одежку… Али и впрямь вертаться?
Я присел у молодого светло-зеленого побега, пробившегося из земли, видимо, только в этом году.
Савва Петрович, истолковавший мое любопытство по-своему, махнул рукой и сказал:
— Напрасно нагибаетесь! Не панцуй это. Обманка. Тот же самый чертов куст, нетронник. Только молодой. Столько имен у этого проклятого куста, что заблудиться, как и в нем самом, можно. А по-ученому и совсем его названия не выговоришь. Мудреное.
— Элеутерококк.
— Вот-вот. Элулетерок.
— Элеутерококк.
— Один пес. Не обойдешь его, не объедешь. Попал в заросли, словно в колдовское место. Чуть не всю одежонку с тебя посдирает. Сейчас попробуете.
Я с нежностью смотрел на яркие молодые побеги.
— Да что вы прилипли к этому чертову кусту? — не выдержал Савва Петрович.
— Этот чертов куст еще покажет себя.
— Да. Берите топор.
— Элеутерококк — брат и соперник женьшеня.
— Соперник? Это соперник? — Савва Петрович впервые за наше знакомство рассмеялся. — Только не говорите кому еще… Не только засмеют, шайками закидают.
— И все-таки она вертится!
— Чего? — Савва Петрович нахмурил брови и посмотрел на меня с некоторым любопытством… — Идемте, а то мы и к концу недели до своих не доберемся.
Я не стал спорить.
Перчаток у меня, конечно, не было. Руки вскоре были в кровавых царапинах и ссадинах, лицо тоже. Вначале Савва Петрович ругмя ругал чертов куст, а потом обозлился до немоты.
Взяв в руки топор, я с неохотой прорубался сквозь заросли своего любимца — чертова куста. Он показал себя достойным противником. Только часа через два, взмокшие от пота, исцарапанные в кровь, мы наконец-таки выбрались на свободу. Отерев пот с лица, Савва Петрович отшвырнул в сторону сцепившийся колючками пук ветвей:
— Коли чертов куст тот же женьшень, на кой ляд нам мучиться? Наберем да и пойдем в контору. Пусть нам платят как за панцуй.
— Полезность и стоимость — разные вещи, — напомнил я Савве Петровичу.
— Не слышал я о лечебных деревьях и кустах. Лечат травами.
— А цветы липы — потогонное, настойка рябины помогает от головной боли…
— Женьшень-то от всех болезней помогает, — парировал Савва Петрович.
И снова, не дожидаясь ответа, Савва Петрович двинулся вперед, словно не предвидел возражений.
— Ни от чего женьшень не помогает и никакую болезнь не излечивает, — сказал я ему вдогонку.
— Задарма тогда ходим, задарма нам деньги платят, — пробурчал корневщик и с досадой махнул рукой.
