Европе выбирались и печатались первые книги по древней истории, доминирующий образ последнего персидского царя являлся "романтической фигурой", сильно отмеченной пафосной болтливостью, стремящейся к тому, чтобы восприниматься трогательно. Это отношение легко вписывается в общее направление морализаторских историй, получивших широкое распространение в XVII-XVIII веках. При этом энергично и без тени сомнения клеймятся серьезные пороки, проявленные Александром после смерти своего противника. Этот "патетический романтизм" будет разоблачен теми из историков, кто в XIX веке попытается встать на "беспристрастную" точку зрения.
ОТ ДРОЙЗЕНА ДО БОССЮЭ И ОБРАТНО
Можно считать, что в основании современных исследований завоеваний Александра стоит фигура Д. - Г. Дройзена. Он родился в 1808 году в Пруссии и посвятил большую часть своей жизни исследованию исторического периода, который до тех пор крайне недооценивался и которым многие пренебрегали - периода, который начался поражением Афин от Филиппа II (338 г.), а затем развился в деяния Александра. Значимость этого периода он видел в противопоставлении Запада и Востока. Именно с исследований Дройзена начинается историографическое исследование периода, называемого эллинистическим. Его труд, опубликованный сначала на немецком языке (между 1833 и 1843 гг.), а затем в виде журнальной публикации в 1877-1878 годах, был переведен на французский язык в 1883 году под названием "История эллинизма", первый том которого был посвящен Александру Великому.
Согласно вполне классическому плану, Дройзен представляет вначале главных действующих лиц, предоставляя приблизительно двадцать страниц истории Великих царей, начиная с Кира, и ситуации в империи на момент воцарения Дария III. Хотя последний из Великих царей не занимает в повествовании особого места, и хотя Дройзен указал на свою нерешительность относительно начала войны, он описал царя достаточно положительно. Стоит полностью процитировать его суждение, поскольку, как мы увидим, это мнение повторяли все последующие поколения историков, иногда даже почти дословно:
"Бразды правления были в руках такого царя, какого у персов не было уже давно; красивый и серьезный, такой, какого азиаты охотно представляют себе в качестве своего правителя: милостивый для честных, наделенный всяческими достоинствами своих великих предков, свободный от безобразных недостатков, "которые испортили жизнь Оха [Артаксеркса III] и привели империю к гибели". Казалось, что Дарию предначертано излечить полученную им империю от ран, не нуждаясь ни в преступлениях, ни в пролитии крови. В начале его царствования не было ни одного мятежа... От ионических берегов до Инда Азия, объединенная благородным Дарием, казалась в такой безопасности, какой не было уже давно. И однако этому царю пришлось стать последним из потомков Кира, царствовавших над Азией. Казалось, что требовалась невинная жертва, чтобы искупить то, что не могло излечиться никак иначе... Уже на горизонте собиралась буря, которая должна была уничтожить Персию..... Дарий желал избежать этой войны любой ценой; казалось, он предчувствовал, что, чтобы распасться, его колоссальной империи, раздираемой изнутри и мучимой застоем, нужен был лишь легкий толчок извне. Мучаясь нерешительностью, он пропустил последний момент, когда еще можно было предупредить атаку, которой он опасался" (стр. 67).
