В пьесе Жака де ла Тай царь произносит длинный монолог, который составляет 1-ю сцену I акта. Он оплакивает свою судьбу, обращаясь к вымышленному собеседнику:
Я вижу жалкое состояние Тиранов,
Я, кто был Царем Царей, кого все боялись,
Перед которым весь Восток стоял на коленях,
Теперь отвергнут, беглец, задавленный неприятностями,
Теперь я притча во языцех и игрушка в руках Судьбы...
Скитаясь по пустыне, я все бегу (стихи 7-12; 47).
Он упоминает своего македонского победителя, который развращает свою душу и впустую тратит силы на наслаждения, которые совсем недавно принадлежали ему самому:
Увы! ты теперь наслаждаешься в моих царских дворцах, Теперь ты грабишь,
Мое имущество и мои сокровища, и тебя изнеживают
Почести и удовольствия, игры с моими наложницами (стихи 43-46).
Затем начинаются разговоры с приближенными, которые остались ему верны - среди них Артабаз, евнух Бубас и грек Патрон, и многочисленные разговоры между заговорщиками Бессом и Набарзаном, в то время как "хор персидских воинов" воспевает величие Персии и разоблачает бесчестных заговорщиков. В конце пьесы Дарий обменивается речами с Полистратом, который приносит воду своему жаждущему хозяину. Александр появляется на сцене в V акте. Хор в своем последнем выступлении называет его Великим, поскольку своим мужеством он заслужил того, чтобы "управлять Вселенной".
Начиная с этого времени устанавливаются некоторые положения и образы. Хотя в трагедии Жака де ла Тай заглавная роль была отдана Дарию, Великий царь в действительности не является главным действующим лицом. Сцены, где он появляется, дискутирует или произносит монолог, не являются попыткой его реабилитировать или хотя бы воспеть его достоинства. Он скорее эмблема и красноречивый свидетель превратностей судьбы и того, как люди античности принимали или не могли принять свою трагическую судьбу. Как утверждает М. Г. Лонги, единственный и настоящий герой произведения - Александр:
"Персонаж... доминирует в произведении в ореоле всего своего могущества: выход на сцену в пятом акте на самом деле подготовлен всем ходом пьесы. Дарий читает монолог, ярко живописуя свою несчастливую судьбу, судьбу своей матери и своих детей, попавших в руки врага, а также смерть жены, пленницы Александра" (стр. 279).
Хорошо заметна идентичность источников, использовавшихся обоими авторами. Если отбросить Орозия, то любимый автор - это Квинт Курций, чей труд ("История Александра") был необыкновенно распространен, особенно начиная с XV века, благодаря переводу Васке де Люцена (1468), который оставался очень популярным в течение приблизительно двух веков, прежде чем был опубликован перевод Вожела после его смерти в 1653 году. В зависимости от моральных и литературных допущений, к которым мы еще вернемся, он был единственным, кто вводит читателя в лагерь Дария между сражением при Гавгамелах и смертью царя
