— Значит, вы остаетесь? Вот хорошо! — обрадовался Фокир. — Сейчас я сбегаю к реке и принесу воды.
— Но у тебя лихорадка, — остановил его Пурно. — Я и сам схожу.
— Лихорадка? — Фокир засмеялся. — Да она у меня еще с прошлых дождей! Для меня это пустяк, бабу. — Мальчик говорил весело и казался беспечным, но глаза его были печальны.
Бина поддержала Пурно:
— Нет, нет, ты только покажи нам дорогу, а за водой мы сходим сами.
Вернувшись с реки, Бина опять подошла к старику. Она застала его за работой.
— Зачем вы встали, хозяин? Вы больны, вам надо лежать!
Взгляд ее упал на куклу, которую держал старик.
— А ну, посмотри-ка, дочка? Узнаешь?
— Кукла! Что за прелесть! — восхищенно проговорила Бина. А подойдя ближе, воскликнула с изумлением: — Да ведь это же я! Мой портрет!
Дрожащими от слабости руками, но счастливый и гордый, старик подправил у куклы нос.
— Ну, вот! Теперь совсем похоже. И тех, дочка, подружек твоих, я тоже слепил. Видишь?
Бина принялась рассматривать кукол. Старик держал в руках две глиняные фигурки. Да, да, это — Абха и Молинади!
Разрез глаз, рисунок бровей, линию подбородка, нежные очертания шеи, прическу и даже своеобразие затаенной улыбки — все подметил зоркий глаз мастера и передал глине. Абху старик запечатлел в тот момент, когда она, услыхав раскаты грома, озабоченно смотрела на небо, и на ее лоб набежали морщинки. Так же верно изобразил он и добрую Молинади, поймав в ее глазах сострадание к окружающей ее нищете.
Бина молчала, пораженная и растроганная. Она не могла найти слов, чтобы выразить свой восторг.
Пошел дождь, и вместе с ним надвинулись и сгустились сумерки. Со свечой в руке, в комнатку вошла Абха, а за ней Пурно и Молинади. При колеблющемся свете свечи глиняные фигурки, казалось, ожили. Все были очарованы талантом старого мастера, поражены совершенством его работы.
Заговорили все сразу.
— Да, ведь это же чудо!
— Как вам удалось уловить сходство?
— Это совсем не трудно, — простодушно отвечал старик. — Всякий сумеет — стоит только постараться. Обыкновенная кустарная работа.
— Вылепить куклу, может быть, и не очень трудно, — согласился Пурно, — но не каждому удается вдохнуть в нее живую душу. Для этого нужно иметь большой талант.
— Душу? — удивился старик. — Да где же ты, сынок, разглядел в них душу?
— Да, дедушка… Ведь твои куклы совсем живые!
Но старик не понимал его. Видно, никогда не приходилось ему задумываться над такими вопросами. Много лет делал он кукол и продавал их, но никто и никогда не говорил ему, что в этих глиняных фигурках есть душа. Подумать только — душа! Но эти девушки и юноша приехали из города, они ученые и, может быть, поэтому разговаривают на таком непонятном для него языке?
