Куклы | страница 2



С большой теплотой и состраданием Саньял описывает жизнь простых тружеников, таких, как полунищий старик — деревенский умелец, способный вдохнуть жизнь в свои глиняные фигурки («Куклы»), как трудолюбивый рыбак Джолу с его трогательной слепой и где-то бессмысленной, как показывает автор, привязанностью к матери-земле, стоившей ему жизни («Муравей»), и тех униженных и задавленных беспощадной действительностью людей, кого голод, отчаяние и нужда толкают на путь преступлений и проституции, но в чьих душах теплится огонек надежды, доброты и простой человечности (Джумна из рассказа «Сказка одной ночи» и Нилима из рассказа «В бурю»). Симпатии Прободха Кумара Саньяла всегда с теми, кто стремится облегчить участь и страдания народа, будь то революционеры-террористы («Шугондха», «На перепутье»), посвятившие свою жизнь благородному делу освобождения своей родины от иноземных угнетателей, или исследователь древних рукописей («Второе рождение»), сумевший понять, что вечно живое не в хранилищах пожелтевших свитков, а «здесь, рядом, в сердцах простых и добрых людей».

В рассказах настоящей книги отразились лучшие стороны дарования одного из видных представителей среднего поколения бенгальских литераторов. Советский читатель, несомненно, сумеет по достоинству оценить честность, глубину и гуманистическую направленность творчества талантливого и самобытного писателя.

И. Товстых

СБОРНИК НОВЕЛЛ

Встреча в пути

Поезд остановился на узловой — станции. Он шел с запада и направлялся в Калькутту.

Летняя ночь была глубока и черна, дул легкий ветерок. В такое позднее время народу на станции мало. Несколько пассажиров село в поезд, несколько вышло. Продавец бетеля[1] под окнами вагонов предлагал свой скромный товар, другой торговец выкрикивал: «Пшеничные лепешки! Леденцы!» Мальчик тряс своей трещоткой, стараясь привлечь внимание к тому, что было разложено у него на лотке. Однако сонные пассажиры внутри вагонов не откликнулись на эти призывы.

Свисток локомотива — и поезд медленно отошел от станции. Когда он исчез в ночном мраке и замер стук его колес, тьма на платформе сгустилась еще больше — свет станционных фонарей, бледный и тусклый, не мог ее разогнать.

На станции сошли трое пассажиров: двое мужчин и девочка. Мужчины в больших тюрбанах и мешковатых шароварах, по-видимому сикхи[2]. На девочке было сари из тонкой материи и зеленая шаль, прикрывавшая ей голову, одно плечо и грудь. Заплетенные в тяжелые косы волосы спускались почти до колен. На ней, как и на ее спутниках, тоже были шаровары, пыльные и забрызганные грязью. На ногах черные туфли.