– Сочту за честь, мессир. Вот только не хотел бы обидеть мастера, – Тициан понимал, что не сможет быть счастливым, если ему придется снова выдержать презрительный взгляд Джамбеллино.
– Это будет не твое решение, это будет постановление Совета. Я считаю, и многие со мной согласны, что после твоей работы над росписью Подворья мы должны обратить внимание на тебя как на художника, который может стать главным в Венеции. Но тебе, конечно, сначала надо будет предложить нам, то есть Совету, что-то грандиозное. Подумай.
Тициан пообещал, что, как только закончится работа над росписью Подворья, он посмотрит все стены зала Большого Совета и постарается придумать что-то небывалое.
Художник был счастлив несколько дней до отъезда Джорджоне. Он не рассказывал другу ничего о невероятном предложении Барбариго, потому что седой Да Фельтре в эти дни всегда был рядом, Тициан не хотел при нем обсуждать самое важное и сокровенное.
Наконец работа была закончена. Дзордзи спешил уехать в Азоло, объявив всем, что пирушку в честь окончания работы над фасадом Подворья они устроят по его возвращении. Накануне свого отъезда он объяснил Тициану, что у Камилло и Лоренцо Лотто вышла ссора и надо поторопиться, чтобы их помирить.
– Камилло большой ученый, но бывает резким с людьми. Я дорожу дружбой и помощью Лоренцо, надо побыстрее все уладить, – сказал Дзордзи.
– А над чем они вместе работают? – поинтересовался Тициан.
Дзордзи смутился. Тициан впервые видел, что его друг отвел глаза и не знает, как отвечать.
– Это, это… в общем, это для Камилло. Он придумал важную вещь, совершенно необыкновенную, – было заметно, что Дзордзи не умеет лукавить. – Надеюсь, вам будет хорошо вдвоем с Да Фельтре.
– Конечно, Дзордзи, – кивнул Тициан, хотя ему совершенно не хотелось оставаться с седым помощником.
«Есть в Джорджоне что-то такое, отчего никто не может отказать ему. Потому придется терпеть общество Морто да Фельтре», – вздохнул Тициан.
– И Маддалена не будет скучать. Мне жаль, что я не могу взять ее с собой. Камилло не выносит женщин, – Дзордзи наклонился к уху Тициана, счастливо улыбнувшись. – Скажу тебе по секрету: я хочу жениться на Маддалене.
* * *
После отъезда Джорджоне Тициан побывал в палаццо Дукале, ему показали зал Большого Совета. Мастер Дзуккато приводил их с Франческо сюда еще мальчиками. Но рассматривать зал с мыслью, что ты можешь его украсить! Тициан теперь смотрел на него другими глазами. Длина зала – больше пятидесяти метров, это самое большое помещение в Венеции. Стены и потолок были густо расписаны, здесь потрудились многие: Джамбеллино лет двадцать назад, Карпаччо и Альвизо Виварини. Их работы, отметил Тициан, выполнены со старанием, они яркие, даже пестрые. И как иначе, если надо, чтобы картина работала в столь огромном пространстве? Одно дело, если делать единый ансамбль, как Микеланджело в соборе Святого Петра. А здесь картины разных мастеров спорят друг с другом, а сильного общего впечатления при этом не создается. И вот стена, которую предлагали украсить ему: здесь самый невыгодный свет, она темная, поэтому и осталась свободной. Тем не менее художник заявил Барбариго, что сможет расписать ее сценами из какой-нибудь победоносной битвы Венецианской Республики.
