На ладони бойца лежал круглый золотой предмет, испещренный странными символами и письменами, причудливый рисунок трав был выгравирован в центре пластины. Тонкая цепочка крепилась к тонкой петле на боку.
Валлир взял находку, посмотрел и крепко сжал в кулаке. Как долго он оскал этот амулет и вот наконец нашел. Но потерял верного товарища и друга. Стоило ли все этого, он не мог ответить. Да и не знал, что сказать.
Ларик осторожно перекинул тело Мендора через луку седла и с мрачным угнетенным взглядом вскочил на коня. Не оборачиваясь, воины выехали на дорогу и, пришпорив коней, устремились к горизонту.
И только спустя несколько долгих часов, уже стоя над свежей могилой, в которой нашел свой последний приют Мендор, Валлир понял, что же так смущало его, бросалось в глаза, нахально лезло вперед, но память отказывалась в тот миг это признать.
Люди были не просто уничтожены, нет, они были убиты безжалостно, с радостью, словно это была древняя оргия ярости, боли и смерти. Так мог веселиться лишь он один, граф — вампир, отродье тьмы. Но они же убили его?
* * *
Прошло три дня. Серое небо, словно издеваясь над людьми, низко висело над миром, не пуская вот уже которую неделю лучи солнца согреть промокшую землю. Холодный пронзительный ветер метался в приступе ярости по полям, лугам, узким улочкам мелких деревень. Кругом царили уныние и тоска.
Вечерело, сумрак медленно подкрадывался из-за соседнего пригорка, на котором в давние времена высился указательный столб из цельного камня, на котором было выбито название деревни, что приютилась у подножия на краю леса, расстояние до столицы и ближайшего городка. Сейчас от камня остался лишь старый истерзанный непогодой и временем постамент. А деревня вот уже триста лет носила название Йорша. Когда-то здесь был процветающий и богатый поселок. Но те времена давно прошли. Тогда в лесу за оврагом и сосняком нашли одинокие путники в ручье золото — немного с горсть песка, но новость быстро разнеслась окрест, и устремились в эти места все кому не лень со всех сторон. Старатели ставили палатки, обустраивались на новом месте, городили заборы, прятали ловушки на соперников и работали — старательно мыли песок и гальку. Но радость была ранняя. Жила была небольшой, одиночной. Через полгода она полностью истощилась. И те, кто был здесь рано или поздно бросали свое добро и убегали прочь, стараясь сохранить то, что еще было можно — свои жизни и возможно горсть золотого песка.
