Но вот на одиноком скальном обломке, торчащем из воды, что-то зашелестело, забулькало. Миг и из недр темных вод выбралась странная тень — все, чем стал кровавый граф Данлир. Его жизнь до этого дня полная радости, страстей и желаний закончилась. Он изменился. Да, он стал неуязвим. Но бесчувственен. Да он снова ловок, неуловим и стремителен. Но пропали все ощущения материального мира. И теперь он не ощущал внутри себя целостности. Он словно отделился от привычного ему мира и был вынесен сильным потоком за грань, откуда вынужден бессильно наблюдает за всем, что знал и чего хотел.
И только жажда — всепоглощающая и разрушающая — осталось ему в дар от богов крови. Она все также продолжает терзать его и ничто не может усмирить ее — ни смерть, ни боль, ни мрак, ни забвение.
Взвыв от бессилия что либо изменить и воздев в гневе к потолку сильные руки, существо оттолкнулось от камня и метнулось вверх, разбившись фонтаном брызг, ни одна из которых не упала обратно, а словно впиталась в сырой камень пещеры, растворившись в нем. Сквозь толщу породы жажда крови звала его вперед, к поверхности, на охоту. Дождь снова призвал его, даровав покой и укрытие. И снова чья-то жизнь наполнит своей энергией вампира и даст ему новых сил продолжить свою жизнь.
* * *
К воротам форта они добрались часа через два безудержной и стремительной скачки. Словно четыре черных призрака на быстрых конях, они пронеслись по полям и дорогам, и вот впереди уже были видны стены древней крепости.
— Что же здесь произошло, Шаггар? — удивленно воскликнул Ларик, когда они все остановились на склоне холма, с которого открывался прекрасный вид на форт. Взоры их устремились вперед. Ворота были разрушены, часть левой башни рухнула вниз, лишь сломанные бревна торчали над краем стены. А в небо поднимался столб черного дыма и пахло гарью.
— Вперед, — воскликнул Валлир и всадники устремились к воротам крепости.
Взметая грязь, они промчались по бездорожью напрямик, пересекли небольшой ручей, чьи берега поросли камышами и высокой травой, и выбравшись на тракт ворвались внутрь. Картина страшных разрушений предстала перед ними. Створки ворот разломаны в щепы, скалясь искореженным и смятым железом, валяются в грязи. Рядом с ними, почти скрытый под толстым слоем сырой земли, лежит человек с завернутой за спину головой. Мертвые глаза измученно смотрят в пустоту.
Слева возвышается гора разломанного дерева — бревна и доски расплющенные страшной силы ударом — под тяжестью которых был погребен еще один боец. Из недр торчала скрюченная рука, покрытая порезами и засохшей кровью.
