* * *
Наконец в одну из ближайших ночей настал и его черед.
Угрюмый тюремщик, окруженный хмурыми солдатами, в чьих черных глазах казалось навечно замер межзвездный мрак, открыл дверь камеры, и воины бесцеремонно вытолкнули Конана в коридор, где уже стояла толпа измученных ранами и временем мужчин с потухшими глазами. Но среди них, как Конан не искал, он не увидел ни одного знакомого лица — возможно, никого уже из банды Ниала не было в живых…
Их провели по темному коридору и вывели в небольшой зал с низким покрытым копотью потолком. Вдоль стен стояли старые заляпанные кровью и нечистотами скамьи. Тусклые факелы с трудом освещали это преддверие преисподней. На другом конце зала виднелись узкие ступени, ведущие наверх к железной двери, за ней была небольшая комната, открывающаяся перегороженным решеткой выходом на арену смерти.
Уставшие, вечно голодные смертники расселись по лавкам, обреченно посматривая в сторону выхода. Кто-то из них молился своим далеким богам, кто-то отрешенно сидел, уставившись в никуда, кто-то готовился к неминуемой смерти. И у всех страх россыпью искр так и блестел в натруженных воспаленных глазах, отражающих пляшущий свет факелов.
Наконец пришло время новой бойни. Уже десять человек, на этот раз по одному, были отправлены на арену. Они медленно обреченно поднимались по ступеням в верхнюю комнату, где молчаливый страж вручал каждому оружие, не глядя выбранное из огромной кучи старья, сваленного в углу. И никто из них не вернулся назад. Лишь крики распаленной толпы снаружи звучали все громче и громче.
И вот этот презренный гипербореец, чье лицо было украшено давним уродливым шрамом, сунул в руку молодого варвара короткий меч, покрытый пятнами ржавчины и, судя по всему, давно не точенный, и указал рукой на выход. Конан вышел на арену. Решетка за его спиной сразу же закрылась, громко лязгнув, отрезая путь назад. Он замер посреди довольно большого двора, полностью вымощенного тяжелыми каменными плитами, кое-где уже потрескавшимися или расколотыми. Над ним нависали гирлянды балконов, галерей и узких переходов, чертивших темные небеса. В узких нишах злобно скалились древние божества и страшные кровожадные существа, рожденные безумным гением неведомого сумасшедшего скульптора.
Одинокие факелы виднелись в скобах, расположенных на стенах, — их огонь едва разгонял мрак вокруг себя. Лишь тусклый свет звезд и узкого месяца падал на покрытые инеем плиты пола, с трудом освещая место кровавого побоища. Все десять пленников, что вышли перед Конаном, находились здесь же — истерзанные, изрезанные, лишенные жизни, и их горячая густая кровь из множества ран потоками текла по узким желобкам, покрываясь инеем и медленно застывая.
