- Оза! - сказал Генри, ласково дотронувшись пальцами до ее лица. - Почему ты молчишь? Разве ты не рада? Почему ты молчишь? Что здесь произошло?
- Я ждала, - сказала женщина, - что сюда кто-нибудь придет. Стап, уходя, пообещал, что сюда кто-нибудь все равно придет.
«Оза ждала ребенка, - подумал Свен. - Неужели Генри не замечает, что у нее вполне нормальная фигура?»
Но Генри заметил. Заметил еще раньше, когда увидел ее прилипшей к стене купола.
- Оза, что случилось с нашим ребенком?
- Не понимаю, - сказала женщина.
- Что с тобой?
- Со мной? Ничего. Я очень долго ждала вас. Одна. Когда Стап уехал, он заварил входную дверь снаружи, чтобы в минуту отчаяния я не могла выйти и покончить жизнь самоубийством.
Но у меня и не возникало таких мыслей. Я наблюдала за ползунами и мешками.
- Оза, когда ушел Стап? На чем он ушел?
- Пять лет назад. Он был очень добр ко мне.
- Как пять лет?
- У меня все записано. Мы поддерживали с ним связь около часа. Потом он замолчал. Я думаю, он умер.
- Оза!
- Не-ет. Я не Оза. Она умерла восемнадцать лет назад. Я ее даже и не помню. Я покажу вам, где ее похоронили.
- Оза, что с тобой? Очнись! - Генри тряхнул хрупкую фигурку за плечи, но она сняла его руки со своих плеч и сказала:
- Стап говорил, что Оза все время кого-то ждала.
- Кого?
- Генри Вирта… Он говорил, что она очень ждала.
- Я - Генри Вирт. Я понимаю, ты устала за эти дни. Это, наверное, были ужасные дни. Но теперь все кончилось. Очнись! Оза! Встряхнись! Мы полетим на Центральную. Оза, не смотри на меня так.
- Я уже говорила, что я не Оза. Меня зовут Сеона.
- Сеона? Но ведь именно так мы хотели назвать свою дочь! Оза, ты немного больна. Но это скоро пройдет. Нам нужно торопиться. Скоро зайдет солнце. Что ты хочешь взять с собой?
- Солнце? Нет, оно зайдет еще не скоро. Оно зайдет через полгода. Я читала в книгах, что солнце садится каждые двадцать четыре часа. А когда оно садится, все люди ложатся спать. Но здесь все по-другому. Здесь день длится полтора года. Смешно, правда? День больше года. А потом на полтора года наступает ночь, и здесь все замерзает… и темнота. После этого ползуны и мешки кажутся такими приятными. Хочется поиграть с ними. Да, ночью мне было иногда плохо. Особенно когда уехал Стап. Бедный, он погиб через час. Я так думаю.
Генри умоляюще повернулся к Свену, как бы говоря: «Не обращай внимания, это она так». Свен так же молча кивнул ему, что означало: «Хорошо. Садитесь в машину, и полетим назад».
